Поймать ускользающую. Неуловимая попаданка для Мастера
Шрифт:
– Так, мне всё это не нравится, - отчеканила профессор, поднимаясь и сгребая ручку, бланк, бокал с чаем.
На чай она покосилась, выпила залпом, отставила бокал и приказала:
– Сиди здесь. Ни шагу никуда! Я сейчас вернусь.
И вышла из кухни, ворча:
– Не хватало мне ещё обвинения в нарушении циклов. Вот же проблема. Оно мне вообще надо…
Она что-то ещё говорила, но я уже не могла разобрать. Посидела с минуту, прислушиваясь к удаляющимся шагам, встала, крадучись подошла к двери, приоткрыла – тишина. И я побежала!
В тусклом освещении бежала наугад,
Выбежала наружу, пронеслась по пустой тёмной ночной улице, свернула за угол, раз, другой, третий, и остановилась, тяжело дыша. Привалилась к глухой стене в каком-то сомнительном проулке, едва не сползая по ней на землю, и на мгновение прикрыла глаза. Страшно…
Почему сбежала? Да просто знаю я этот хмурый осуждающий взгляд, которым одарила меня профессор Кассиди Энро напоследок. Ты проблема и ты во всём виновата – называется.
Мне, к сожалению, уже приходилось сталкиваться с такими взглядами. И проблем после этого было столько, что и вспоминать не хочется. Когда, спустя пару месяцев после смерти бабушки, мне пришло уведомление из банка, я была удивлена, но даже предположить не могла, что, придя по этому уведомлению, встречу того, кто будет оспаривать мои права на счёт, именной, открытый бабушкой для меня. Счёт, о котором я даже и не знала до этого!
А он, тот, кто хотел оспорить, вдруг появился. Причём, это оказался наш сосед по лестничной площадке, Игорь. Он притащил какие-то расписки, бумажки, заверенные нотариусом, и едва ли ни с пеной у рта доказывал, что бабуля должна ему довольно ощутимую сумму за то, что он ухаживал за ней, когда я, «беспутная внучка с сомнительной репутацией бросала немощную старушку на произвол судьбы». У него были связи в банке, у меня нет…
Но он врал, грязно и нагло, не было такого! Не бросала я никогда бабулю, всегда рядом была. Да и не была она немощной, до самого конца. Ушла внезапно и тихо.
Игоря разоблачили, но я никогда не забуду ту несправедливость, те пренебрежительные, осуждающе-брезгливые взгляды работников банка, а потом и судебных приставов. Мне не верили, меня считали… даже думать не хочется, кем. И вот сейчас я опять увидела этот взгляд.
Уж не знаю, что я там нарушила своим появлением в этом мире, но была практически уверена – профессор Энро выставит меня виноватой в чём-то очень нехорошем. И, соответственно, ничего хорошего мне это не принесёт.
И вот сейчас я стояла в тёмном переулке… другого мира, и совершенно не знала, что делать. Куда податься? У кого просить помощи, или хотя бы совета? Да не у кого! Я одна, совершенно одна… в чужом мире. И я тут чужая, ничего не знаю об этом месте, да ещё и виновата в чём-то. Просто «превосходные» перспективы! Но зато красивая, в этом ненавистном дорогом платье и на каблуках. Помирать, так с музыкой – как сказала бы моя вечно позитивно настроенная соседка Настя, которой я сдавала бабушкину комнату.
– Эй, ты чего стоишь тут, малая? – вдруг вынырнул из темноты какой-то мужчина… сомнительной наружности. – Заблудилась что ли?
Я вздрогнула и попятилась, нервно вцепившись в подол своего распрекрасного платья, которому совсем не место в таком месте. В смысле, мне тут не место, тем более в такой компании. В общем, страшно мне очень стало и я, конечно же, сразу выдала весь свой страх. И зря, очень зря.
Он тут же приосанился, посмотрел на меня с прищуром, оценивающе так, и… вдруг предложил:
– Подзаработать хочешь? Вижу, не простая, с силами. Могу договориться. Что можешь-то?
Я продолжала молча и настороженно смотреть на этого сомнительного гражданина иного мира, невольно вжимаясь в стену и пятясь. Он моё поведение растолковал своеобразно.
– Из этих, что ли? – спросил, окидывая меня оценивающим взглядом. – Ну, точно! Расфуфыренная вся, а никаких амулетов и других маговских примочек нет. Оно и понятно, на что они тебе, если пользоваться не умеешь. Что, погнал тебя твой богатей, да?
Что? Какой богатей? Что он несёт?!
– А вот учиться надо было, - наставительно заявил этот тип бандитской наружности. – Мордашкой-то долго не поторгуешь. Выгнали и что теперь?
Я отчаянно помотала головой, всё ещё пребывая в ужасе… да от всего этого вечера, но и возмущение всколыхнулось. За кого он вообще меня принимает?!
– Чего головёнкой трясёшь? Не выгнали? – прищурился бандюга.
– Н-нет. Никто меня не выгонял. Я сама… сбежала, - ответила, чуть выдохнув.
Вроде бы нападать не собирается, и то хорошо. Да и с чего бы ему на меня нападать? У меня же из ценностей одно платье и есть. Но сомневаюсь, что этот мужик в состоянии его стоимость на глаз определить.
– Прям так и сама? Вот дура баба! Её кормят, одевают. А она в бега подалась, - удивился он, противореча своим же собственным словам про то, что учиться надо было, а не «мордашкой торговать». – Бил что ли? Следов вроде не видать. Хотя маги же, эти умеют так бить, чтобы следов не оставалось.
– Никто меня не бил! – воскликнула, окончательно запутавшись в умозаключениях этого типа.
– Ты чего мне голову морочишь? – насупился он. – И не били, и не гнали, а сама по подворотням холёная шляешься. Не бывает так!
Мне оставалось только руками развести, всем своим видом демонстрируя, что вот, бывает. Не пускаться же в объяснения, как я до такой жизни докатилась. А меж тем на улице была уже глубокая ночь, я основательно продрогла и проголодалась.
– Ладно, не бросать же тебя тут подыхать, - заметив, как я поёжилась от ночной прохлады, махнул рукой мужик. – Идём, накормлю хоть, погреешься. А там уже решим, куда тебя пристроить. Зови меня Никлом, вообще-то я Никалус, но все Никла называют.
И я пошла за ним. Частично потому, что действительно замёрзла и проголодалась, а частично потому, что… ну Коля же! Не мой Коля, конечно, но такая схожесть имён показалась мне знаком. Всё равно податься некуда, а тут хоть какой-то вариант. Сбежать, если что, я потом ещё успею. А вот поесть нужно уже сейчас.