Поймай падающую звезду
Шрифт:
— Пронаблюдала бы за вами, — ответила женщина.
— А если бы я скрылся?
Женщина не сразу собралась с ответом:
— Что вы имеете в виду? Как бы скрылись?
— А вот так, исчез бы, и всё. Свернул бы в какую-нибудь улицу, вы — за мной, всматриваетесь, а меня-то и нет. Растворился, исчез, будто меня и не было.
— В таком случае, — ответила женщина, — я должна буду составить рапорт и представить его исполнительному комитету тайного общества, хотя, насколько я помню, нигде ничего не говорилось о том, что вы исчезли в Ганновере.
— Значит, — поинтересовался Виктор, — если об этом нет никакой записи, то это и не может произойти?
Женщина посмотрела на него
— Если бы ничего этого не было, тогда сам процесс чтения стал бы абсурдным. Не говоря уж о сочинительстве.
— Вы правы, — согласился Виктор, — вы абсолютно правы.
Помолчав некоторое время, он опять спросил:
— И что вы сейчас станете делать?
— Если вернетесь в гостиницу, то еще немного помашу метлой, а потом отправлюсь домой.
— Вы живете одна?
— Да.
Виктор протянул руку и отнял у нее метлу:
— Тогда я провожу вас домой. Годится?
— А ранний подъем? Что мы с этим будем делать?
— Скажем, — произнес Виктор, — что я отказался от этого рассказа и решил написать новый.
— Я всегда хотела стать героиней какого-нибудь рассказа, — сказала женщина, ухватила Виктора под руку, и они двинулись широкими шагами. — Только хочется, чтобы конец не был печальным.
— Чего я терпеть не могу, — откликнулся Виктор, — так это рассказов с печальным концом.
5
Виктор проснулся часов в пять утра: по крайней мере такое время показывали часы на ночном столике. Лампа рядом с часами продолжала гореть, и груди женщины отбрасывали длинные тени на ее лицо. Виктор осторожно выпрямился, встал и принялся искать одежду. Женщина даже не шевельнулась; она дышала глубоко и равномерно, над верхней губой выступили мелкие капельки пота. Выйдя из комнаты, Виктор направился в кухню. Он намеревался выпить кофе или по крайней мере апельсинового сока, после чего отправиться в гостиницу, собрать вещи и поспешить в аэропорт. На дверце холодильника висели какие-то записки, календарь и открытка с видом Риги. Внутри Виктор обнаружил только яблочный сок; кофе ему так и не удалось найти. Он налил сок в стакан и сел за стол. Пил его не спеша, делая глоток каждые двадцать секунд, и как раз в тот момент, когда он сделал последний, в дверях кухни появилась женщина. Голая, только в черно-белых тапочках, одной рукой она протирала глаза, второй чесала живот. Она ничего не сказала, да и Виктор промолчал. Женщина села за стол, протянула руку и взяла стакан Виктора. Подождала, пока он наполнит его, после чего залпом выпила содержимое, до последней капельки. Поставила стакан на стол, тыльной стороной ладони вытерла губы и посмотрела на Виктора:
— Значит, по-твоему, это не печальный конец?
— Это вообще не конец, — ответил Виктор.
— Нет?
— Нет.
— Возьмешь меня с собой?
— Нет, — сказал Виктор. — Я остаюсь здесь.
— В Ганновере?
— Да.
Женщина покачала головой.
— Не верю я тебе, — сказала она, — не знаю, почему, но не верю. Все равно, — добавила и поднялась, — это ничего не меняет. Пойду приму душ, и, надеюсь, ты за это время исчезнешь.
Виктор промолчал. Подождал, когда она выйдет из кухни, потом дождался звука закрываемой двери ванной и шума воды, после чего, как будто уже нечего было больше ждать, вышел в прихожую, посмотрел в глазок, открыл дверь вышел на лестницу. Спускался он медленно, ступенька за ступенькой, и только оказавшись в холле, вспомнил, что не захлопнул дверь квартиры этой женщины.
6
Телефон зазвонил, когда он укладывал вещи в дорожную сумку. Звонок прозвучал десять раз. Потом он умолк,
— Одну минуту, — сказал молодой человек за стойкой и протянул конверт, в котором была книга.
Виктор сунул конверт в боковой карман дорожной сумки и спросил:
— Как выглядела эта женщина?
— Это была не женщина, — ответил портье, — а мужчина.
— Вы уверены? Точно не женщина?
— Да, уверен, — ответил молодой человек не без сарказма в голосе. — Редко у какой женщины бывают борода и усы.
Вчера ни у кого не было ни бороды, ни усов, подумал Виктор, хотя это еще ничего не значит. Нет особой проблемы в том, чтобы их наклеить, актеру, например, или женщине, с которой он провел ночь. Он взял сумку и направился к выходу, чтобы сесть в такси, которое, как язвительно заверил его портье, вот-вот должно подъехать. И в самом деле, такси подъехало, Виктор расположился на заднем сиденье, велел таксисту поспешить в аэропорт, после чего надорвал конверт и вытащил книгу. Как он и догадывался, это был сборник коротких рассказов, которые будут изданы после его смерти. Он начал читать первый рассказ, потом перескочил на второй, а затем и на третий. Что-то здесь не так, подумал Виктор, потому что эти рассказы вовсе не походили на те, которые он обычно писал. Правда, некоторые фразы звучали вроде бы похоже, но все остальное, в особенности сюжеты, резко отличалось от всего написанного им прежде. Неужели я настолько изменился, подумал Виктор, что не могу сам себя узнать? Он перелистал книгу, нашел страничку с заметкой об авторе и прочитал:
«Виктор Дугайлич, рассказчик и романист, один из самых значительных авторов Балканского полуострова. При жизни опубликовал шесть книг. Рассказы данного сборника воссозданы студентами славистики нескольких германских университетов на базе набросков и записок, оставшихся после его смерти».
— Что за чертовщина, — пробормотал Виктор, — откуда еще взялись эти студенты?
Таксист посмотрел на него в зеркальце:
— Вы что-то сказали?
— Нет, — ответил Виктор и посмотрел на часы: до вылета оставалось пятьдесят минут. — Но если мы не поспешим, то опоздаем.
— Если поспешим, — отозвался таксист, — то заплатим штраф.
— Я заплачу, — пообещал Виктор, и тут же почувствовал, как таксист придавил педаль газа.
Он вновь обратился к справке об авторе, и тут заметил предложение, которого — он был готов поклясться! — только что тут не было: «Погиб в Ганновере во время транспортного происшествия осенью 2007 года».
— Потише, пожалуйста, помедленнее! — крикнул он таксисту и похлопал его по плечу; тот обернулся к пассажиру:
— Думаете, слишком быстро? Не беспокойтесь!
И пока таксист улыбался ему, Виктор Дугайлич смотрел, как автомобиль вылетает на встречную полосу и врезается в грузовик с прицепом. Надо было остаться у той женщины, подумал он, после чего услышал, как корежится и ломается металл под оглушительный грохот и скрежет. Это длилось недолго — пять, от силы шесть секунд. Потом наступила тишина. А потом и ее не стало.
Родослав Братич
Фотография без отца
Все мы подавлены ужасной раной на шее отца, с которой свисают и тянутся слизистые нити, совсем как на колышках, по которым вьется созревающий горох. Он тает прямо на наших глазах, и никто ему при этом слова сказать не смеет.