Поющая в башне
Шрифт:
И он отправился на балкон курить. Он всегда, сколько Саша себя помнил, называл это «отравиться».
Они с Хендриксом остались вдвоем. На стене громко тикали уродливые часы с кукушкой. Зря он, конечно, затеял этот разговор. Надо было где-то напечатать правило: «Никогда не пейте с родителями». Развязанный язык еще ни одну мать не порадовал. Саша вздохнул. Теперь он чувствовал себя виноватым, хотя говорил только факты.
– Мамуль, ну прости меня, - он затянул в ее дверь.
– Тебе не за что извиняться. Ты же не виноват, что у тебя такие гены.
Она стояла у окна и теребила кисточку на прихвате для штор. В свое время он выдал ей
– Мам, никто не виноват. Можно я тебя обниму?
Она не шевелилась и смотрела на фикус, но он знал, что минута-другая - и она растает. Он подошел, наклонился и обнял ее. Она была низкой и крупной, но полнота ей шла. На округлом лице морщинки были почти незаметны, к тому же она всегда наводила марафет: ровные локоны цвета «золотистый каштан», крупные серьги, тушь... Даже в булочную не позволяла себе выйти растрепанной. Да, от нее пахло духами, пудрой и лаком для волос, но Саша различал в этом букете и тот самый мамин запах, которым были пропитаны ее подушка и одеяло, когда он маленьким забирался к ней, увидев ночной кошмар.
Он не хотел ее расстраивать, но и лгать не собирался. Всю жизнь он старался дать ей самое лучшее, хоть как-то поддержать в ее нелегком пути воспитания Димы. Порой он даже ревновал, что не получает того же внимания, что каждое его достижение воспринимается, как должное, а Димины каляки-маляки вешают в рамочку на стену. Но долго злиться он не мог. Его младший брат был светлым и открытым, мог просто прийти и обнять. Принести любимую игрушку или конфетку. В его круглых широко расставленных глазах не было ничего, кроме преданности. Он обожал Сашу. И никогда не позволял его ругать, даже за серьезные проступки вроде курения за школой или позднее возвращение домой. Нервничал, сердился, как только слышал мамин строгий голос, вставал между ней и братом и кричал: «Саня - хороший! Саня - хороший! Нельзя ругать, нельзя!» И мама сдавалась - выстраданному ребенку она противостоять не могла.
Конечно, Саша не мог заменить маме Диму. Никто не мог. И будь у него дети, она бы вряд ли смогла проникнуться к внукам этой болезненной щемящей любовью. Ее до сих пор глодала тоска, но помочь он был бессилен. Поэтому просто сжимал ее в своих объятиях, уткнувшись подбородком ей в волосы, и молча разделял печаль.
– Давай присядем, - сказала, наконец, мама.
Он вздохнул и подчинился, ожидая очередных нотаций.
– Тебе правда понравилась эта девушка?
– Она удивительная. Добрая. Непохожая на других. Хендрикс ее обожает, - он улыбнулся.
– И она совершенно не умеет готовить.
– Ну, не всем же быть идеальными хозяйками, как твоя мать.
Возразить было нечего.
– Поговори с ней. Скажи правду, - она пристально посмотрела на него.
– Вдруг она примет твой выбор насчет детей?
– Вряд ли. И потом, мне не нужен ее благородный жест. Ее хлебом не корми, дай принести себя в жертву. Я не собираюсь портить ей жизнь.
– Ты прекрасный человек. Обеспеченный, талантливый, красивый. Любая должна быть готова на все, чтобы получить такого мужа.
– Как будто ты можешь сказать что-то другое.
– Но ведь это правда! Я рада, что она решила не подвергать тебя опасности. Значит, она действительно неплохая. Рано или поздно эта ситуация уляжется, она будет свободна. Тогда и поговорите. Медицина не стоит на месте. Может, специальный тест, донор, искусственное оплодотворение... И вариант с приемным тоже не стоит отбрасывать.
– Мам, я же сказал...
– Ерунда это все. Я даже беременная не знала, смогу ли вас с Димой полюбить. Мне все казалось, что у меня нет материнского инстинкта. Любовь не имеет ничего общего с анализом ДНК. Ты же не черствый эгоист. Конечно, ты бы принял ребенка любимой женщины. Тут и говорить нечего.
– Допустим, - у него не было сил на спор.
– Просто ты забываешь об одной маленькой проблеме.
– Да?
– Я понятия не имею, где ее искать.
Глава 11
Варя вышла из электрички на станции Глубоково. Поезд отъехал, и она осталась в оглушающей безлюдной тишине. Аккуратно спустилась по обледенелым ступенькам и двинулась, поскрипывая снегом, налево, по тропинке между соснами.
Зинаида Федоровна проживала в деревне не доезжая Покрова, сразу после границы Московской области с Владимирской. Варя еще раз набрала Михаила, сына старушки, и он рассказал, как добраться до нужного дома. Она шла, петляя по деревенским проулкам, около пятнадцати минут, хотя от холода и незнакомой местности ей казалось, что гораздо дольше. Нетронутые снежные поля искрились в утреннем солнце, сверкали заиндевевшие деревья. Она спустилась с небольшого холма, - там, неподалеку от огромного песчаного карьера, на котором вовсю катались на коньках ребятишки, был нужный ей дом. Типичный деревенский домик, обложенный для тепла белым кирпичом, с голубым чердаком и покосившимся деревянным заборчиком. Рядом припарковалась красная машина.
Она зашла в калитку, позвонила в дверь. Ей открыл лысеющий мужчина средних лет в выцветшем полосатом свитере годов эдак семидесятых.
- Проходите скорее, не напускайте холода.
Она протиснулась мимо него в узкую прихожую, и он повел ее дальше.
- Разувайтесь здесь, в сенях. Тут не топится, сюда я еще не провел трубы. АГВ только в том году поставили. Нет-нет, а куртку внутри снимете, чтобы не мерзнуть, - он распахнул перед ней дверь в светлую комнату с большой печкой. – Мама, это к тебе!
За столом у окна сидела маленькая сухонькая старушка в овчинной жилетке. Редкие седые волосы были собраны сзади гребешком и шпильками, в худых руках с узловатыми пальцами было шитье. Спина сгорбилась, морщинистые щеки ввалились и только живые глаза бросили на Варю пронзительный взгляд.
- Я никого не приглашала, - коротко сказала хозяйка дома.
- Извините, Варвара. Это Зинаида Федоровна, моя мама.
- Ничего страшного. Здравствуйте, Зинаида Федоровна, меня зовут Варя. Я буду помогать Вам по дому.
Тишина.
Из смежной комнаты выглянула женщина с короткими волосами свекольного оттенка.
- Миш, она приехала?
- Да, иди сюда. Это Светлана, моя жена.
- Слава Богу, можно собираться. Ты пока ей объясни, что и как, а я вещи в сумки сложу.
- Вы же вроде завтра собирались? – подала голос Зинаида Федоровна.
- Вам, мама, не угодишь, - Светлана всплеснула руками. – Мы и так сюда приехали на Новый год, хотя нас друзья звали на дачу с шашлыками. Сколько раз Вам было говорено – если тут скучно сидеть, переезжайте к нам. Но нет, теперь еще и двадцатку в месяц терять.