Поющая все песни

Констебль Кейт

— Почему меня не разбудили? — завопила она.

— Мы думали, что тебе нужен сон, — мягко сказал Занни.

Но Тонно сказал:

— Проще оставить тебя, чем дать тебе переживать и мешаться под ногами, — Дэрроу рассмеялся. Это злило Калвин.

— Как я буду полезной, если меня не учат? — возмутилась она.

Занни рассмеялся.

— Если хочешь быть полезной, завари для нас медовую настойку.

— Я это сделаю, — Тонно ушел в каюту. Он считал, что напитки никто не сделает лучше него, но Калвин злило, что ей не доверяли даже такой

пустяк.

Она повернулась и увидела огни Калисонса вдоль гавани, они сияли на горизонте, уменьшались. Она держалась за перила, пыталась привыкнуть к движению палубы под ногами. Это отличалось от покачивания у берега. Теперь «Перокрыл» ожил, вода пела под ней, ветер нес судно вперед.

Дэрроу перестал петь.

— Только не морская болезнь.

— Нет, — Калвин тоже надеялась. — Ты ускоряешь корабль, или это только ветер?

— Я немного помогаю. Ветер не такой, как мы хотели.

— Я не думала, что ты чарами толкаешь «Перокрыл» по морю. Так мы быстро доберемся до Митатеса!

Дэрроу сказал:

— Было бы так просто. Большое двигать сложнее, еще и по воде, а не по воздуху.

— Так двигай по воздуху, — Занни подмигнул Калвин. — Полетим в Митатес, как на крыльях.

Дэрроу насмешливо скривился. Он был веселее в обществе Занни, чем с кем-то еще, и Калвин ощутила укол от этого.

— Для этого нужно больше сил, чем у меня есть. Я могу немного ускорить нас. Но лишь немного, — он снова запел, и Калвин ощутила, как корабль понесся под ее ногами от чар.

Тонно принес горячие чашки, по две в каждой руке. На палубе в ночи сладкий настой с пряностями был еще вкуснее.

Дэрроу сказал Занни:

— Я возьму румпель. Вам с Тонно нужно отдохнуть. И тебе, — сказал он Калвин.

— Я не устала, — сказала Калвин. Так и было. Кровь словно пела в ее венах, как корабль пел на воде.

Братья ушли, Калвин встала рядом с Дэрроу, прислонилась к каюте. Он сказал:

— Прости, что не успели тебя обучить, иначе я бы дал тебе порулить. Но не сегодня.

Калвин не думала, что это сложно. И было бы приятно ощущать, как корабль движется от твоей руки. Она научится этому, станет умелым моряком, как они.

— Жаль, сестры не научили меня железной магии или ветру вместо льда. Так я помогала бы двигать корабль.

— Придет время, когда пригодится лед, я уверен. Но терпение, и ты узнаешь тот момент.

— Ты звучишь как Марна, — Калвин связала косы, чтобы они не били ее по лицу.

— Бедная Калвин. Так далеко убежала, а лекции все равно всюду!

Калвин молчала. На борту они еще не говорили наедине. После всех дней пути она привыкла делиться с ним мыслями. И она верила, что он делился с ней мыслями. Она сказала:

— Занни рассказал, что вы с Самисом учились вместе. Он, наверное, плохо учился. Судя по твоим словам, он никого не слушал.

— Наоборот. Он был очень одарен, — Дэрроу говорил спокойно. После паузы он сказал. — Я бы тебе рассказал. Но не все просто объяснить.

— Не важно.

— Он не всегда был таким, как сейчас. По крайней мере… — Дэрроу задумался, — он всегда был жадным. Жадным до знаний, а теперь — до власти. Ему кажется, что его недооценили. Он хочет отомстить.

— Вы долго дружили?

Дэрроу взглянул на нее.

— Да. Долго, — он смотрел на воду, ветер бросал его волосы вперед. Через миг он сказал другим тоном. — Калвин, подержи румпель. Ветер стал сильнее, нужно поправить парус.

— Но если ветер сильнее, мы не ускоримся? Я думала, мы спешим.

— Нельзя плыть быстрее, чем выдержит корабль, или нас перевернет. Равновесие важно во всем. Этого Самис так и не понял.

Калвин схватила румпель, Дэрроу показал ей, на какую звезду плыть. Он ослабил канаты и поправил парус, и она ощутила живую силу корабля под руками. Она тихо пела, как пела бы пчелам, чтобы те успокоились, и корабль слушался, и она еще никогда не была так рада.

Дэрроу пришел забрать румпель, и он был не в настроении для разговора. Калвин ушла спать со странной болью в сердце, жалея, что упомянула Самиса.

Десять дней и ночей они плыли, не видя суши, направляясь на северо-запад по широкому проливу Сарди. Редкие корабли, что ходили между Калисонс и Митатес, выбирали путь дольше, двигались вдоль берега, всегда видя землю. Они не видели в открытой воде другие корабли.

— Редкие моряки осмелятся так плыть, — гордо сказал Занни. — Но «Перокрыл» выстоит любую погоду.

— Это так опасно? — Калвин посмотрела на спокойный океан, чайки летали над ними все время, солнце плясало на нежных волнах.

— Сейчас кажется мирным, но Сарди обманчив, как гелланцы, — Занни понюхал ветер. — Позже может быть туман, и ты увидишь.

Дэрроу поднял голову.

— Ты учуял туман?

Занни пожал плечами.

— Мы можем обогнать его.

Дэрроу с горечью улыбнулся.

— Тогда мне нужно трудиться сильнее, — он устал, толкал корабль по волнам. Калвин пожелала знать чары железа, а не льда, чтобы помочь ему. Он объяснял, что чары железа работают от силы земли, а не воды. — Это как длинный шест, и я отталкиваюсь им от дна моря. Вода мешает, сопротивляется чарам.

— Ты не можешь толкать воду, словно веслами? — Калвин хотела проявить новые знания о воде.

Но Дэрроу покачал головой.

— Железная магия так не работает, — он час за часом сидел у паруса, закрыв глаза, сжимая руки так, что костяшки побелели, утомленно напевая чары.

— А если будет туман? — спросила Калвин у Занни.

Занни покачал кудрявой головой.

— Нет ветра, — просто сказал он и забрал румпель у Тонно.

Занни был прав. Позже днем воздух стал холоднее, а ветер ослаб, паруса, что были натянуты, хлопали о мачту. Туман сгущался, и мир стал тихим. Тонно позвал Занни, и его голос звучал странно приглушенно, словно «Перокрыл» попал в стеклянный пузырь, и песню Дэрроу глушил воздух, как только она вылетала из его горла.