Поющие золотые птицы[рассказы, сказки и притчи о хасидах]
Шрифт:
Этими словами закончил сказку раби Яков. Хасиды молчат. Молчит и лучший ученик Шломо, тот самый, что прожил несколько лет в Европе, и вынес оттуда свои вечные сомнения. Вот и сейчас цадик приготовился обороняться, предчувствуя какое–нибудь колкое замечание Шломо, о сомнительной правдивости этой истории, например. Но нет, Шломо погружен в свои мысли. «Скептицизм, как ржа разъедает душу хасида», — пробормотал раби, употребив словцо из лексикона ученика. Наконец хасиды заговорили.
— Вот бы и нам такой камень, — вздохнул один.
— Или такой же колодец вторит ему другой.
— Песчаная тропа важнее всего, — постановил раби Яков, цадик из города Божин.
Ювелир
«Метель метет, ветер воет — Боже сохрани!» — сказал хозяин постоялого двора, покрепче запирая дверь своего заведения и обращаясь к двум постояльцам, сидящим в общей комнате у печи. «Благодарите Бога, друзья, что буря не застигла вас в пути, и вы в тепле и под крышей, и есть у вас ночлег, ужин, да еще и выпивка вдобавок. Переждете непогоду у меня, а завтра, с Божьей помощью, тронетесь в путь», — закончил трактирщик утешительную речь, обращенную к обескураженным непредвиденной задержкой путникам.
Повинуясь неотвратимому, гости вздохнули, уселись за стол и стали друг друга разглядывать — преддверие знакомства. Два еврея с бородами, оба по внешнему виду ремесленники, едут каждый по своим делам. Один — хасид, веселый, все улыбается, ему не терпится высказаться. Другой — хмурый, должно быть, неразговорчив. Представились друг другу. Хасида зовут Симха, а имя его нового товарища — Лодай. Омыли руки перед едой. Произнесли благословение, как положено, и выпили за жизнь. Отменно поужинав и отдав должное настойке, которую готовит жена трактирщика, постояльцы принялись рассказывать каждый свою историю. Первым начал весельчак.
Симха родился в состоятельной семье торговца. Отец его был хасид, и сын пошел по стопам отца. «Хасид всегда должен быть весел и радоваться жизни при любых обстоятельствах», — всякий раз говаривал раби. И отец Симхи следовал наставлению цадика. Раби хвалил его за то, что он всегда доволен своей долей, не ропщет на судьбу и не слишком умничает. А отчего же простоватому, но удачливому торговцу не радоваться, если барыши на славу? Симха смолоду весел, весь в родителя, но сметки отцовской ему не доставало.
В хедере парнишка в лучших учениках не ходил, зато товарищи любили его за добрый нрав, а меламед, учитель в хедере, никогда на Симху не сердился и уж если порол за нерадение, то выбирал хворостину послабее. Меламед посоветовал отцу Симхи отдать сына учиться ремеслу — так надежнее. И выучился юный Симха на портного.
Отец, когда ездил к раби, брал с собой сына. Цадик не нарадуется на хасидскую династию. Пришло время, и женили Симху с Божьей помощью. Невеста, как говорили, девица некрасивая, да еще и бесприданница. Зато брак по любви. Ну, что поделаешь с этим непутевым Симхой, если нет на всем белом свете молодожена счастливее его?
Заболел отец и умер, а вскоре за ним сошла в могилу и мать. Симха получил наследство. Деньги припрятал на черный день, а кормиться стал от портновской работы. Беда в том, что мастера хорошего из Симхи не вышло. Местечко, где он живет — захолустное, народ к одежде невзыскательный. Получит заказчик готовые брюки, примерит, вздохнет да и станет носить, как есть: «Мы люди простые, не в столицах живем, на балы–приемы не ходим.» Если кто и хвалит симхину работу, так это сам Симха. И не оттого, что хочет заманить новых клиентов, а оттого, что работа своя ему нравится. И никто не выведет из заблуждения человека, убежденного в собственных достоинствах, никто не хочет оказать ему худую услугу. А что платят ему
Годы идут, дети взрослеют, расходы растут, денежки про черный день понемногу тают. Старшая дочь уродилась некрасивой, похожа на мать. Пора ее замуж выдавать, вот Симха и отправился к раби за талисманом: коробочка, а в ней пергамент, на котором написано благословение цадика. А сейчас, возвращаясь от раби, Симха сидит у печи на постоялом дворе, довольный, что в кармане у него талисман, и глядит на своего нового друга Лодая: как понравился ему рассказ? Лодай слушал внимательно, иногда покачивал головой, а когда собеседник умолк, сказал: «А теперь слушай мою историю.»
Лодаю посчастливилось родиться в семье бедняка. Отец скоро забрал его из хедера: пусть мальчик работает и семье помогает. Парень подрос и скоро заскучал в своем маленьком городке, и захотелось ему посмотреть большой мир, а, главное, выучиться стоящему ремеслу, чтобы выбиться из гнетущей бедности.
Изрядно побродил Лодай по белу свету, пока ни пристроился учеником к ювелиру. Ученик оказался способным, научился и драгоценные камни гранить, и оправы из серебра и золота выделывать, и камни в эти оправы крепить. «Ты теперь самостоятельный мастер, я что умел, тебе отдал», — сказал ювелир ученику. А Лодай подумал про себя: «Я-то знаю, что работа моя несовершенна, хоть и неплоха. Должно быть, я стал мешать учителю. Буду оттачивать мастерство сам.» И вернулся молодой ювелир на родину.
Лодай открыл в родном городке маленькую мастерскую и стал делать кольца и серьги, браслеты и бусы. Подолгу ждали заказчики. Однако, ради красоты и потерпеть не грех. Лодай — самый строгий судья своей работе: вроде уж готово, ан нет, здесь надо подправить, там улучшить. Никогда мастер не бывал доволен до конца, однако каждое следующее изделие выходило лучше предыдущего. «А то что лучше, то дороже стоит», — говорил Лодай и повышал цену.
Заказчиков в маленьком городке мало, да и настоящих ценителей почти нет. Ни красота ни мастерство ничего не стоят, если некому ими восхищаться. Вот и приходится ездить Лодаю в большой город к своему богатому родственнику и просить его, чтобы помог найти знатоков и заказчиков. Мало–помалу Лодай выбился из бедности, стал на ноги. Дети учатся, жене служанка помогает в домашних делах. Но неугомонному Лодаю все не хватает, и уж очень он мечтает продавать свою работу в самой столице. Вот и сейчас возвращается он от своего богача в родной городок с новыми заказами, озабочен, как всегда. Он задержался в пути из–за ненастья, сидит у печи напротив Симхи и гадает, что скажет тот, выслушав его историю.
— Дружище Лодай, приезжай ко мне со всем твоим семейством, — сказал Симха, обнимая друга за плечи, — увидишь, какой у меня гостеприимный дом.
— Приеду, Симха, — ответил Лодай, улыбнувшись впервые за вечер, — а потом, с Божьей помощью, и вы к нам.
К утру кончилась непогода, и новые друзья разъехались по домам.
Лодай с семейством получил наисердечнейший прием в гостях у Симхи. Хозяин снял мерку со своих гостей и обещал пошить для всех обновы: кому брюки, кому юбку. Ювелир получше присмотрелся к старшей симхиной дочери, девице на выданье, которую отец считал некрасивой. Опытный глаз мастера подсказал очертания и грани серег в ушах юной девы и цвет ожерелья на ее шее — магические вещи, способные превратить дурнушку в красавицу.