Поющие золотые птицы[рассказы, сказки и притчи о хасидах]
Шрифт:
Третья загадка показалась мне легче первых двух, но из уважения к мудрецу я глубоко задумался.
— Я отвечу — сказал я после долгого размышления, — как купец, привыкший выбирать из множества товаров самый лучший и подходящий. Если какая–то вещь имеется во множестве: дома ли, города ли, товар ли какой, то всегда среди этого множества ты найдешь такую вещь, которая соединяет в себе все черты своих родичей.
— Браво, браво, — закричал старец и захлопал в ладоши. — Это великолепный ответ. Я и сам еще не нашел окончательного решения этой загадки. Я загадывал ее многим, и каждый удачный ответ приближает
— Твой ответ — лучший, — снова повторил царь. — А подать сюда моего конюха!
Вошел конюх.
— Как смел ты, прохвост, обмануть моего почетного гостя? — Затопал ногами царь, обращаясь к дрожащему от страха конюху. — Вернешь хасиду коня, а плату, что получил за коня, вернешь в придачу. И запомни: вор — не тот, кто крадет, а тот, кого поймали. А теперь поторопись, каналья!
Отправив конюха, монарх угостил меня настоящим царским обедом. Затем распрощался со мной весьма дружелюбно и отпустил восвояси.
А перед заходом солнца хасиды, которые с раннего утра дожидались меня, с изумлением увидали, как открылись ворота страны мошенников и воров, и из ворот вышел я сам собственной персоной целый и невредимый. Одной рукой я держал под уздцы красавца–коня, другой рукой вел на веревке чудесного барана, а на спине коня возвышалась плетеная корзина, с торчащем из нее красным петушиным гребнем. Еще больше удивились мои друзья и незадачливые спорщики, когда я вернул им деньги, да и себе оставил столько же. А потом я рассказал им историю, которую вы сейчас слышали. С тех пор мои дела пошли в гору, ибо торговать я стал только лишь с этой страной. Я отгадал загадки тамошнего еврея, но на один вопрос ответа пока не знаю: «Страна–то эта, особая она, или нет?»
Клятва
Эту сказку сочинил и поведал своим хасидам раби Яков, цадик из города Божин. Начал он издалека и с непривычного вступления.
Разнятся меж собой обычные слова и слова клятвы. Обычное слово — во власти человека: захотел — изменил, захотел — отрекся, захотел — другое слово сказал вместо прежнего. Не то — клятва. Единожды сорвавшись с уст, она уж теперь не в воле ее произнесшего. Она живет сама по себе, и есть у нее цель, и цель эта — воплощение. Судьба человека во власти всесильного и непостижимого демона клятвы. Возьмем, к примеру, историю хасида по имени Акар.
Реб Акар человек простой, а ум его остер. И практической сметки ему не занимать. Потому–то и стал реб Акар одним из самых богатых домохозяев города. Хорошо иметь дело с таким торговцем, как реб Акар. Слово его — закон: сказано — сделано, обещано — выполнено. Известно всем: удача в торговле — награда за надежность, честность и прямоту.
Все есть у этого еврея, а счастья нет. Потому, что Бог не дал ему детей. Уж больше десяти лет прошло со дня свадьбы, а чрево его возлюбленной супруги бесплодно, как пустыня, по которой скитались их древние предки. «Разводись», — твердит ему родня, но Акар отвергает негодный совет.
Реб Акар — преданный хасид. Твердо и беззаветно верит он своему цадику раби Зэеву. Слушает его советы. Внемлет его речам. А в последние годы все чаще и чаще обращается он к раби с одной и
А раби Зэев все уходит от прямого ответа, и не говорит своему верному почитателю «Да», и не говорит «Нет». Акар возносит молитвы и с корыстью обрекает себя на бескомпромиссную праведность. И жена его молится, и родня его молится, но тщетно все. Да оно и понятно: Небо ждет голоса цадика, а тот молчит. И испытанный хасид начинает сомневаться в раби и роптать на него в душе своей.
Все настойчивее становится реб Акар, и раби Зэев прячет глаза от него.
— Я объясню тебе, дорогой мой Акар, что мешает мне обратиться к Богу с бедой твоей. Постарайся понять меня. Я ближе тебя к Небесам. Я знаю, ныне большие опасности грозят всему народу нашему. И, если можешь, возьми в толк — в такие времена я не имею права растрачивать влияние свое в высших сферах на помощь одному в ущерб благу многих. И альтернативы у меня нет. Ты не лучше других и не более ценен, нежели они. Знаю, нелегко такое понять, и, поверь, нелегко мне признаваться в этом. И не беспокой меня более своей просьбой, пока не решу я, что дошла твоя очередь, — такими словами отвечал цадик Зэев хасиду своему Акару.
Разговор с цадиком хасид пересказал жене слово в слово. Заплакала она.
— Не поняла я, чего у него нет? — спросила женщина.
— Альтернативы у него нет, — ответил простоватый Акар и недоуменно пожал плечами.
— Попытайся в последний раз, — твердо сказала жена.
Набрался смелости Акар, и вновь подступился к раби со своим делом, когда тот сидел в синагоге над Святой книгой. Вот Акар стоит напротив раби, но тот не замечает хасида, ибо отрешен он от сиюминутного, и помыслы его высоко–высоко на Небесах. Цадик встрепенулся, вернулся в этот мир, вновь увидал несчастное и испуганное лицо бездетного богача и пришел в неописуемый гнев.
— Ты преследуешь меня! Я не сделаю того, что ты просишь. Ты ничего не понял, невежда. Клянусь, не воспитывать тебе детей! И прочь с глаз моих! Прочь! Прочь! — кричал, забывшись, раби Зэев. Впрочем, тут же и пожалел о сказанном: “ Нельзя горячиться. Гнев — оружие бессилия. Хотя, если хорошенько подумать, добр лишь тот, у кого достает твердости иной раз быть злым».
Побледнел Акар, вышел из синагоги и уж никогда более не разговаривал с раби Зэевом.
Как–то на постоялом дворе по дороге на ярмарку подружился Акар с таким же, как он сам, торговцем и хасидом, и тот зазвал его к себе в гости. Навестил Акар нового друга, и познакомился у него дома с цадиком раби Ионой.
Легкий и веселый нрав у раби Ионы. Оттого, должно быть, многие не сразу и верили, что перед ними мудрый цадик — все шутит да смеется. Хасиды любят его безоглядно. Хорошо людям с ним — кто похвалы заслужил — получит ее, у кого камень на сердце — для того есть слово утешения, а кто провинился в чем — тот ничего от раби не услышит.
Как почувствовал Акар, что цадик проникся к нему доверием, так и рассказал ему о своей беде. И о прежнем раби своем не умолчал. Цадик внимательно выслушал своего нового хасида.