Позади Москва
Шрифт:
Уже возвращаясь назад, к ждущей его работе, командир дивизии усмехнулся. Фраза «я решил, что они могут представлять угрозу» была практически идеальной. Ее надо было обязательно запомнить.
Вторник, 19 марта
«Eclipse» – самая дорогая и самая большая яхта в мире! Владельцем яхты является знаменитый бизнесмен Роман Абрамович, который спустил яхту на воду летом 2009 года. «Eclipse» по совместительству является и самой роскошной яхтой в мире. Специально для этого судна Романом были приобретены 35 произведений современного искусства, на яхте установлена ПРО (противоракетная оборона), а также лазерная система, препятствующая съемке яхты видео– и фотокамерами. Кроме «стандартного набора» для суперяхт (кинотеатр, спа, бассейны, танцпол, фитнес, парикмахерская, сауна, баня, vip-каюты), на судне можно найти маленькую подводную лодку, которая может незаметно отчалить с днища корабля.
Длина яхты составляет 167 метров, а максимальная скорость 38 узлов, что делает «Eclipse» еще и самой быстрой суперяхтой. Стоимость яхты составила 540 миллионов долларов, а ежедневные расходы на нее приближаются к 100 тыс. долларов. Экипаж девятипалубной яхты составляет около 80 человек.
Ремонт тяжелого атомного ракетного крейсера «Адмирал Нахимов», одного из крупнейших надводных кораблей ВМФ России, начнется в 2011 году, сообщает ИТАР-ТАСС со ссылкой на пресс-службу северодвинского предприятия «Севмаш». Корабль простаивает у причала предприятия с 1999 года, поскольку его плановый ремонт регулярно откладывался из-за недостатка финансирования.
По словам директора «Севмаша» Николая Калистратова, правительство России выделило средства на ремонт «Адмирала Нахимова» в 2011 году, однако этого объема средств недостаточно. Точную сумму, выделенную из бюджета на проведение работ на крейсере, Калистратов не назвал. Как ожидается, после ремонта «Адмирал Нахимов» вернется в состав ВМФ России в 2012 году.
Решение о начале ремонта и модернизации атомного ракетного крейсера «Адмирал Нахимов» (проект 1144, шифр «Орлан») будет принято в сентябре, в этом году на эти цели выделены 5 миллиардов рублей, сообщил в интервью РИА «Новости» начальник департамента гособоронзаказа Объединенной судостроительной корпорации Анатолий Шлемов.
Ранее главком ВМФ РФ адмирал Виктор Чирков сообщил, что ремонт и модернизация крейсера должна завершиться в 2016 году.
«В ГОЗе (гособоронзаказе) есть 5 миллиардов рублей на эти цели. Но чтобы эту статью «раскрыть», нужно подписать соответствующие документы», – сказал Шлемов.
По его словам, решение о начале модернизации, в том числе в плане повышения боевого потенциала, пока не принято. «Этот вопрос внесен в ГОЗ на 2012 год, решение по нему должно быть принято в сентябре», – сказал Шлемов.
Николай провел ночь тупо и неуютно: на жестком коротком диване, предназначенном для сидения, а отнюдь не для спанья. Проворочался всю ночь, просыпаясь каждый час и потом подолгу пытаясь заснуть снова. Загородив окна плотными пыльными шторами и все равно то и дело щурясь от плавающих за ними столбов света от фар. Ночевал он не дома и не в больнице, а в неожиданном для самого себя месте. В некоей бюрократической конторе на проспекте Добролюбова, уличный вход в которую был украшен черной вывеской «Архитектурно-проектное бюро № 3». В Петербурге много строили, и в городе было много проектных бюро. Был «Атриум», был «А.Лен», была «Студия-17». Были «Техстройпроект», «Техпроект», «Стройпроект» и так далее. Это бюро, судя по всему, было единственным, в котором не работало ни одного инженера, ни одного знатока сопромата и системотехники. Здесь вообще ни один человек не работал. Здесь служили.
– Ну что, Везучий? Проснулся уже?
Вошедший в комнату человек громко стукнул дверью, простучал по паркету ногами в крепких ботинках, стукнул стулом. Где-то в глубине черепа таилась еще непроявившаяся, но уже предчувствуемая головная боль, и все эти стуки приблизили ее. Был известный анекдот о том, как похмельный мужик прибил кравшегося по комнате кота, который «топал». Здесь было что-то в этом роде.
– Не спал почти, – не слишком вежливо отозвался Николай, разогревая ладонями кожу лица.
– Покажи мне того, кто спал… – очень похожим тоном согласился мужчина. – Сочувствия не дождешься. Туалет помнишь где? Зубной щетки не будет, бритвы тоже. Выбежать купить… Даже и не знаю… Ладно, пять минут на оправку. И давай сюда же.
– Понял.
Николай поднялся, поводя плечами. Спина затекла и болела, но терпимо. Зарядку он не практиковал сто лет, а бегать предпочитал вечером, а не утром, но, что делать с ноющей спиной, знал не хуже других. Пара аккуратных наклонов вперед, пара вбок, пяток покачиваний, потом несколько медленных круговых. И десяток приседаний. Заняло это минуту. Все сразу не прошло, но стало чуть легче. Мужик смотрел на него доброжелательно и не сказать чтобы нетерпеливо, но все же не удержался, повел взглядом вверх, к висящим над дверью канцелярским часам с торчащим вбок проводом. Громко тикавшим всю ночь, как последние сволочи.
– Слушаюсь, товарищ полковник, – сказал Николай в пустоту и больше не тормозил: пробежался по дважды изломанному коридору к украшенной понятной пиктограммой двери, потратил несколько минут на туалет и умывание холодной водой. Проверил соседний кран – нет, горячей не было и там.
– Готов? – поприветствовали его после возвращения по второму разу. – Пошли, пошли, нас дела ждут.
– От моего куратора ничего?
– Ничего… Хотел бы я, чтобы ничего… Да только где там…
Николай на мгновение остановился посреди коридора: его как обдали холодной водой.
– Вы хотите сказать…
– Да брось, не будь как маленький. Сразу думать такое… Твой куратор полностью наш человек, в доску. Из недостатков – только избыток воображения, как и у тебя, кстати. И водка. Но подлянок от него не дождешься. После вчерашней нашей встречи он роет и роет, но толку нет. И не будет уже, как я полагаю. Сколько такого… Десятки, многие десятки провалов за один день. Гуртом покупали про нас файлы, сволочи. Гигабайтами. Оптом!
Они быстро дошли до нужного кабинета, того же, что и вчера. Полковник сорвал сдвоенную нитку с пластилиновой пломбы, посмотрел на часы. Отпер дверь двумя ключами. Он был без формы, в черном свитере поверх черной футболки, и на голове у него в разные стороны топорщились немытые волосы, но, во всяком случае, он был выбрит. Сам же Николай пах потом, усталостью, был небрит два дня и не ел горячего все три. Боль в спине почти исчезла, но головная, засевшая где-то в затылке, приблизилась вплотную. Ему было без шуток хреново. Не от своих ощущений. От происходящего «вообще», от всего вместе.
– Что сегодня? – спросил он.
Полковник ответил не сразу: устраивался за своим широким столом, выдвигал и задвигал обратно многочисленные ящики, шуршал бумагами, выкладывал на оргстекло ручки.
Потом остановился, откинулся на спинку стула. Посмотрел прямо в глаза.
– Слушай, Везучий… Как по-твоему, какое твое лучшее качество?
– Красота, ум и скромность, – машинально буркнул Николай. Успел пожалеть о сказанном и еще успел заставить себя не поднять взгляд, не выглядеть смущенным. Перед ним был человек, которого стоило уважать. А время было не для шуток.
– И?..
Голос полковника был спокойным, видимо, неплохо он понимал ощущения Николая.
– И везучесть.
– В целом, да. И богатое воображение, как я уже сказал. И развитое ассоциативное мышление, причем развитое профессионально. Твой пример про пиелонефрит всех нас тут покорил.
– Это какой?
Николай поднял голову и внимательно посмотрел на полковника. Он не помнил, чтобы приводил этот пример в каком-нибудь из разговоров с его участием.
– Это который про сочетание у одного больного и парагриппа, и радикулита, и гонореи. Вместе похожих на то, о чем мной сказано, на этот самый нефрит. Вспомнил?