Позднее счастье
Шрифт:
— Понятно, а то оставайся, тут как раз постоялец мой решил съехать.
— Кстати, а вас как зовут?
— Илья Григорьев я.
— А по отчеству?
— Валерьевич.
— Так вот, Илья Валерьевич, советую не торопиться и задержаться ещё на какое-то время.
— Это ещё почему?
— Потому что никому нельзя покидать место преступления.
— Какого ещё преступления? Вы что, расследуете кражу телефона? А я здесь каким боком? У меня свой телефон имеется.
— Смотрю, вы прекрасно обо всём осведомлены. Откуда источник информации? Хотя, о чём я спрашиваю,
— Правильно, мил человек. Ты не переживай, у меня и другая комната имеется, туда тебя определю, ежели чего.
Тут у Павла Афанасьевича зазвонил телефон, он взял внушительную трубку в руки и отошёл в сторону. Илья ждал конца переговоров и стоял на месте, он так и не понял, почему вдруг ему нельзя уезжать.
— Ну, что, баба Шура, дан приказ остаться, показывайте другую свою комнату, — весело произнёс следователь, закончив разговор.
— Погодите, давайте сначала со мной всё решим. Я уже понял, что уезжать совсем нельзя, но мне прямо сейчас нужно в райцентр, навестить в больнице свою знакомую.
— Хорошо, оставьте свой паспорт и можете ехать. Как вернётесь, отдам в целости и сохранности. И ещё, можно осмотреть ваши вещи? Поймите меня правильно, вы человек пришлый и вас я должен проверить в первую очередь. У меня конечно пока нет санкции прокурора и вы можете отказать.
— Нет, отчего же, мне скрывать нечего. Моё основное имущество находится в этом автомобиле, остальное в комнате, можете смело досматривать. Только, если можно, прямо сейчас, я тороплюсь.
— Как скажете, Илья Валерьевич. Тогда открывайте салон и багажник, раз уж вы не против. Баба Шура, позовите соседку, будете свидетелями, что досмотр производился с разрешения обыскиваемого.
После тщательной проверки автомобиля и личного досмотра, перешли в дом, но и там ничего не нашли. Следователь был невозмутим, когда, повернувшись к Илье, сказал, что всё в порядке, можно ехать, но только в райцентр и обратно.
О том, что возможно жертва была убита, он не сказал ни слова, стараясь избежать множества слухов, которые и без того вырастали здесь на ровном месте. Одна баба Шура с соседкой чего стоят, уж они постараются в красках живописать, как стали свидетелями обыска.
Из-за вынужденной задержки Илья появился в больнице намного позже, чем рассчитывал, и приехал почти одновременно с Николаем, который опередил его всего лишь на несколько минут
Проспавшись после вчерашней попойки, он прибыл чуть раньше и, прежде чем идти в палату к любимой тёще, решил переговорить с лечащим врачом о её состоянии, проявить заботу, так сказать.
Николай уже успел раздеться и стоял в глубине холла у окна, когда его внимание привлёк высокий мужчина, подъехавший ко входу в больницу, лицо его было до боли знакомо, они явно где-то встречались раньше.
Он наблюдал со стороны, как тот просил разрешения навестить больную и назвал имя Раиса, потом пошёл в гардеробную, оставил там свою куртку, надел белый халат для посетителей и направился прямо по коридору.
Страшная догадка осенила Николая, ну конечно, всё сходится, это же тот самый Илья, что путался с Файкой в юности. Теперь понятно с кем видела её Татьяна. Ишь как жена сразу осмелела, решила, что любовник её защитит. Ну что же, сами напросились.
На удачу Николая, гардеробщица куда-то вышла и он, воспользовавшись моментом, проскользнул внутрь, сделав вид, что страшно спешит и не может больше ждать доктора ни одной минуты.
Вытащив из кармана брюк украденный телефон, с которым пока не решил, что делать, он незаметно для окружающих положил его во внутренний карман куртки Ильи, потом схватил свой плащ и был таков.
Глава 16 Чужой телефон
Всякий, кому доводилось хоть раз лежать в больнице, хорошо знает, что время там течёт непросто медленно, а будто топчется на месте. Утро проходит ещё более менее быстро, когда после гигиенических процедур и уколов, пациенты ждут врачебного обхода и завтрака.
А вот потом наступает затишье, вплоть до самого обеда, по прошествии которого вновь всё замирает. Во всяком случае, так казалось Фаине, находящейся в стационаре в качестве сиделки.
Стараниями Николая, палата у них была отдельная, общаться особо было не с кем. С матерью начистоту не поговоришь, приходилось тщательно подбирать слова, чтобы лишний раз её не волновать. Раиса остро реагировала на критику, воспринимая всё близко к сердцу.
Под воздействием сильных лекарств, она большей частью спала, давая дочери возможность отдохнуть. Фае совершенно не хотелось спать, поэтому она просто ложилась на кровать и погружалась в собственные мысли и воспоминания.
На душе становилось нестерпимо горько. Подумать только, больше 20 лет жизни прошли впустую, и винить в этом некого. В какой-то момент она растеряла все свои жизненные приоритеты и принципы и покорилась судьбе, сломившись под влиянием обстоятельств.
В 17 лет трудно противостоять родителям, да и не было у Фаины особого выбора, учитывая раннюю беременность и рождение первенца. О том, что это ребёнок Ильи она узнала много позже, да и узнай раньше, это ровным счётом ничего бы не изменило.
Николай был прекрасно обо всём осведомлён, но тем не менее не захотел дать ей свободу и отпустить на все четыре стороны. Он с самого начала подавил волю жены, вызывая отвращение и страх.
Она боялась не за себя, за сына, поэтому была вынуждена терпеть, примиряясь с правом мужа безраздельно владеть её телом, тогда как душа и сердце были ему неподвластны.
В течение 20 лет у Фаины было много возможностей начать жить заново, да хоть с тем же учителем танцев. Борис был молод, красив, умён и очень обходителен. Она хорошо понимала, что мужчина испытывал к ней нечто большее, чем простой интерес.
Он несколько раз порывался сказать о своих чувствах, но Фая старательно уходила от разговора, прячась за тем, что именно в этот момент ей нужно срочно бежать в сад за ребёнком, а потом и вовсе стала избегать индивидуальных занятий, приходя только на групповые.