Пожар любви
Шрифт:
Долгое время Зейну мешала гордость. Ему казалось унизительным просить о помощи, но однажды он наконец решился и попросил Френсиса предоставить ему заем. Тот ответил, что ждал этой просьбы почти десять лет.
Чтобы проверить Зейна, Френсис дал ему вместо денег прелестную вещицу из своей коллекции. Когда Зейн принес ему вчетверо больше ее стоимости, он вручил ему половину в качестве комиссионных. За этой сделкой последовала другая, потом еще одна, и теперь у Зейна на счету накопилось достаточно, чтобы начать работать самостоятельно.
В течение многих лет во время воскресных прогулок Зейн старательно запоминал все, что Френсис рассказывал ему о своих делах. Вернувшись домой, он переписывал имена и всю остальную информацию о каждом из них. Через десять лет Зейн решил, что обладает всем необходимым. С такой клиентурой он мог ничего не бояться.
Благодаря случайно брошенному Френсисом замечанию Зейн разыскал на одной ферме в Коннектикуте жемчужный головной убор эпохи Возрождения с документами, подтверждающими, что его изготовили во Франции в 1493 году. Бесценная вещь не покидала семью нынешних владельцев в течение двух веков. Однако цепь неудач, преследовавших семью — от заоблачных медицинских счетов до крупных потерь на фондовом рынке и лишения права выкупа закладной, — не оставила им ничего, кроме дома в Коннектикуте. Продав головной убор, они могли обеспечить свое будущее на несколько лет вперед.
Зейн решил не бросаться на первое попавшееся предложение, и ему потребовалось четыре месяца, чтобы найти настоящего покупателя. В Сан-Франциско объявилась писательница, пользовавшаяся фантастическим успехом, которая предложила два миллиона долларов, утверждая, что в ее первом историческом романе она описала именно этот головной убор. Она не давала Зейну покоя до тех пор, пока сделка не была должным образом завершена и оформлена.
Френсис всегда говорил, что знает, чего стоит Зейн. Он очень гордился своей проницательностью. Неизвестно почему, но ему хотелось, чтобы Зейн непременно принял в подарок те возможности, которые давали его личные связи. Если бы не эти связи, а также длинный список сокровищ, находящихся в собственности у частных владельцев, Зейн не мог бы даже мечтать о том, чтобы открыть частную дилерскую фирму, специализирующуюся на старинных украшениях и драгоценных камнях.
— Будь осторожен, Зейн. Не все клиенты будут столь же добропорядочными, как мои друзья.
— Обязательно. Если понадобится, я могу открыть маленький магазинчик: обручальные кольца и все такое…
— Боже! Какая пошлость! — простонал Френсис. — Ты заслуживаешь лучшего. — Он покачал головой. — Ну и фантазер же ты, Зейн Макалистер! Ты же подохнешь со скуки через месяц, и тебе это самому известно.
— Что верно, то верно. Это я сболтнул просто так.
— Мне нравится видеть тебя путешественником, искателем приключений, и, честно говоря, мне приятно будет считать, что ключи к своему успеху ты получил от меня.
— Конечно, ты помогал мне с самого начала. Я тебе очень многим обязан.
— Забудь об этом. — Френсис улыбнулся. — Играй свою игру. В свое время я поступил так же. — Френсис вдруг задумался, мысленно переносясь в другие времена. — Помнишь, как ты поехал отдыхать в Бирму и увидел там рубин в пятьсот каратов? Говоришь, тебе нужны загадки? Ха! А разве недостаточно их в Могоу? Почему все самые удивительные рубины в мире происходят оттуда?
— Я вернулся с тем рубином цвета голубиной крови, который буквально выкрал у тайского торговца.
— Он так ничего и не понял?
— Они верят, что, когда человек смотрит на рубин цвета голубиной крови, он смотрит в лицо бога. Бедняга страдал близорукостью и катарактой и решил, что ничего этого не видит. Он сказал, что рубин фальшивый.
— Я же говорю, что он просто глупец.
— Мне повезло.
— Как все, кто занимается торговлей, я прекрасно знал, что именно тайцев легче всего подкупить, сговориться с ними. Да Боже мой, я даже читал об этом в «Нэшнл джиогрэфик». И что, неужели тебе мало этих тайн? Этих приключений? Уж не собираешься ли ты заняться контрабандой драгоценных камней?
— Нет, конечно. Я повидал достаточно австралийских сапфиров, видел месторождение во Вьетнаме, ездил за ними в Танзанию. Что касается драгоценных камней, думаю, мне стоит съездить в Боготу.
— Изумруды?
— Да. По-моему, они попадаются с каждым днем все реже и реже.
— Согласен. А как насчет искусственных…
— Кому как не нам знать, что ценятся настоящие. Причем самые лучшие.
Френсис окинул Зейна долгим, внимательным взглядом. Потом щелкнул языком.
— Я кажусь тебе забавным? Очень рад.
— Извини. Вы, молодые, готовы мчаться на край земли, чтобы осуществить свои замыслы, даже не задумываясь над тем, что станете делать с сокровищами, если когда-нибудь их найдете.
Зейн улыбнулся.
— Об этом я уже позаботился. У меня есть покупатель, который готов купить все, что мне удастся отыскать.
— Неужели все? — полюбопытствовал Френсис. Все по-настоящему состоятельные клиенты Зейна достались ему от Френсиса, по крайней мере он так считал.
— Да.
— А если ты наберешь целый вагон изумрудов?
— Он купит их все.
— Не может быть! — Френсис с сомнением покачал головой. — Мало у кого есть такие деньги, и ты незнаком ни с одним из этих людей.
— Одного я все-таки знаю.
— Правда? И кто же он?
— Певец, исполнитель рэпа.
— Черт, — едва слышно выругался Френсис, чувствуя себя побежденным. Зейн впервые слышал, как он ругается.
Всего пятнадцать минут понадобилось Зейну для того, чтобы сообщить Роберту Суизингтону Третьему, внуку основателя фирмы, на которую он работал последние десять лет, что он покидает должность менеджера по общим вопросам.
— Нашел себе что-нибудь получше? — спросил Роберт.
— Да.
— И что же? — Роберт потянул темные фирменные подтяжки с охотничьими мотивами. Зейн отлично знал, что Роберт до смерти боится лошадей и всех остальных четвероногих, и его забавляло, что он надумал украсить себя аксессуарами в духе верховой езды.
— Я не хотел бы говорить об этом сейчас.
Роберт вывернул свою полную нижнюю губу так сильно, что она, казалось, вот-вот достанет до подбородка. Когда он проделывал такое, Зейн всегда с трудом сдерживал смех.