Пожарский 2
Шрифт:
— Эти комнаты пока всё равно пустыми будут стоять, так что нам они не помешают. Сегодня же организуйте переезд — и мне, и дядьке и тебе с семьёй. А флигель вычистить, выбелить и немедля закупить необходимое для медицинской практики. И во все газеты подать объявление, что доктор Лапшина принимает по женской части — расписать, как это положено.
— Ваше сиятельство, — Ирина прижала к груди руки, — да ведь практика годами нарабатывается! Меня здесь никто не знает!
— Напиши: малоимущим приём за счёт князя Пожарского, — велел я Фёдору. — Завтра очередь
— Да как же я одна?.. — испугалась Ирина.
— Почему одна? Вот, — я указал на Фёдора, — мужу скажи: кого, сколько нанять, чтобы вы с ног не сбивались. К понедельнику чтоб была готова больных принимать. По камнерезам узнал мне?
— Узнал, ваше сиятельство. О трёх мастерских хорошие рекомендации. Фасады, говорят, нынче не в моде украшать, так они больше по садовым скульптурам и ещё… — Фёдор неловко переступил, — надгробия вырезают.
— Ну, это не зазорно, лишь бы мне сделали точно. Позвони, договорись, у кого готовое есть — я завтра с утра подъеду, посмотрю. Всё, до утра меня не ждать, — я прошёл в свой кабинет, прикрыл двери и шагнул в портал.
КОПИЛКА КРОШЕЧНАЯ
— Да, большая копилка у меня была, малая была, а вот в наручах никогда нужды не было. Пусть будет «Мелкая», а лучше даже две — на обе руки.
Мы сидели как раз в малой копилке, и Горуш убеждал меня, что такую небольшую работу он прекрасно выполнит сам, без привлечения громоздких инструментов. Нужно только сходить в слои пониже.
Ну, пусть. Вместо серебра решили мы всё ж таки взять электрон и крошечку метеоритного железа в него вкрапить. Схема сетки Горушу понравилась, над вставкой дополнительных камней он обещал подумать.
— Вот и сходи прогуляйся тогда, — обрадовался Кузя. — А мы пока — в мячики, да, пап?
Поражаюсь я иногда, как из него прямо детское лезет, восемь сотен ведь лет мечу. С половиной! С другой стороны, качаться надо? Вот и качайся, Дима, и не ной…
Утром элементаль представил мне два браслета, довольно плотно охватывающих руку, но не сдавливающих. В узлах пересечений сверкали десятки небольших огранённых камешков. Мда. Красиво, но как-то по-девчачьи. Главное — никому не показывать.
— Горуш, тебе домашнее задание: придумать накопители более мужественного формата.
— И сделать? — уточнил Горуш.
— И сделай, — согласился я. — Постараемся на неделе заглянуть.
С накопителями я почувствовал себя гораздо увереннее. Ощущение, как будто мана вокруг сделалась плотнее, что ли. Посмотрим на эффект.
С ПРИБАВКОМ
Я вышел порталом в свой кабинет и с удовольствием отметил, что письменный прибор, и книги, которые я просматривал, и прочие мелочи — всё уже перенесено из флигеля сюда. В спальне было то же самое. А в коридоре разговаривали дети. Нет препирались! Только что что-то задвигали пацаны, а теперь воевала Стешка:
— Ну и что, что ты старше, Фимка?! Я зато Дмитрий Михалычу помогаю магию прокачивать, понял? А ты будешь задираться, я тебе так врежу, своих не узнаешь!
Я открыл двери и посмотрел с высоты своего роста на троих дружно ойкнувших мелких соседей:
— Так-та-а-ак. Разве вы не знаете, что вы теперь — члены одного клана? Клана Пожарских. И держаться должны вместе, и друг за друга горой стоять, а? — мелкие неуверенно переглянулись. — Вас, молодые люди, как звать?
— Меня — Фимка, — ответил старший. — А это — Котька.
Котька испуганно заморгал.
— Так, мужчины. Сейчас даю вам поручение быстро бежать на кухню и сообщить, что князь вернулся и трапезничать желает. Дуйте! А ты, Степанида, подожди, — придержал я за плечо рванувшую за мальчишками Стешку. — Ты чего это сразу в драку полезла? Ты ж в клане Пожарских давно, ветеран, можно сказать. Объяснить должна была, рассказать, что-как. Мне вот сегодня одну вещицу должны принести, и я хотел тебе её подарить. А теперь и не знаю. Вдруг ты начнёшь нос задирать да задаваться? А от этого что?
— Что? — с упавшим сердцем спросила Стешка.
— Разлад между своими и ослабление клана. Хорошо ли?
— М-м, — она помотала головой.
— И как быть?
Степанида набрала полную грудь воздуха и покаянно вздохнула:
— Я, знаете что, Дмитрий Михалыч… Я больше не буду задираться, а?
— Ну, добро. Пошли тогда в столовую.
Стешке я не соврал. После моего посещения «Уральского ювелирного дома» на следующий день мне были присланы эскизы небольших детских серёжек. Один я тут же выбрал и отослал обратно с тем же курьером, обещавшим мне, что к воскресенью заказ будет готов — сегодня, получается. И вот сейчас об этом вспомнил.
— Ты давай-ка, новости мне рассказывай, — потребовал я. И сразу выслушал и как здорово они переехали, и тётя Ира с дядь Федей и мальчиками, и что вчера на двор пригнали офигительно (слово надо запомнить) красивый автомобиль и второй, почти такой же красивый, только с кузовом, а во флигеле-то всё ободрали и теперь белят, а вдоль забора всё какие-то строгие дядьки с саблями и ружьями ходят… И тут мы пришли в столовую, где меня внезапно поразили нововведением: детей за отдельный стол и даже в отдельную комнату отсаживать.
— Это вы, конечно, здорово придумали! — впечатлился я. — А остальные, наверное, ловко будут с обслугой есть? А я, значит, должен за огромным столом печальное эхо своих вздохов слушать?
Ближники мои таращили глаза и опять, верно, хотели рассказывать мне о «положено» и «не положено». И для чего мы тогда всю обеденную залу под старину обставили?
— Значит, так. Если уж гости ко мне придут — то случай отдельный. Обычным же порядком трапезовать со мной садятся: ты, Пахом, и ты, Фёдор, и жена твоя. И Кузьма. И ребятишки! Иначе как они выучатся за столом себя держать? Волшебным способом? Возражений не приемлю! Живо перенакрыть, как велено!