Пожарский 3
Шрифт:
Настя распахнула дверцу гардероба и взвизгнула.
— Я вас предупреждал, — укоризненно поджал губы боярин.
По фургону распространился запах смрада. С чавкающим звуком с плечиков свалилось то, что ещё утром было новеньким платьем из индийского шёлка, расшитого золотом…
Марина похолодела. Вот предупреждение так предупреждение! Она обернулась к боярину и потребовала:
— Позовите этого человека! С улицы!
— Так он уже ушёл, — растерянно пролепетал тот.
— Найдите! Немедленно! — Марина вскочила и сдёрнула с вешалки шубу,
— Позвольте… я… по… — боярин с трудом выдернул шубу у неё из рук, — … могу!.. Я провожу вас.
— Лиза!..
— Нет, сударыня. Про фрейлин ничего сказано не было. Только вас. Шапочку наденьте.
Идти пришлось не так уж далеко — через три двора. Там стояла такая же изба, в которую её — внимание — не пустили! Страшный мужик в лохматой шапке заступил ей и провожающему боярину дорогу, загородив вход ружьём:
— Не положено! Секретное заседание думной делегации, велено, чтоб ни одной живой души! Извольте ждать, сударыня. Вон, на завалинку присядьте. А вы, господин хороший, идите по своим делам, вам тут быть воспрещается.
И боярин безропотно ушёл!
Марина с досадой прикусила губу.
Скорее всего, за ней всё это время следили! Точно зная место расположения и обладая значительной силой, немудрено было сформировать заклинание загодя. Не-е-ет, эта таинственная дама не нашла её наощупь! Нет сомнений, она совершенно конкретно указала, где должен был остановиться фургон царевичевой невесты. Возможно даже, с точностью до сантиметров! Заготовила ловушку. И как только заметила, что приказ не выполнен секунда в секунду, активировала свою заготовку! Мерзавка старая!
В том, что дама обязательно старая, Марина после часа ожидания во дворе на завалинке почему-то была совершенно уверена. И ко всем остальным умозаключениям она на той же завалинке пришла. Она успела замёрзнуть и успокоиться. И даже припомнить, что она сама — тоже магичка. Стихия воды — не самая слабая. И, хотя Европа взяла курс на новое слово силы — технику, и магические академии в ней стали не столь популярны, как даже сотню лет назад, матушка Мнишек всё-таки научила дочерей некоторым родовым уловкам. Марина вдруг подумала, что здесь, в этой варварской Московии, эти умения вполне смогут ей пригодиться.
Двери альвийской избы распахнулись, и оттуда повалили бояре. В дорогих собольих шубах, крытых золотной парчой, в высоких меховых шапках, украшенных драгоценными каменьями. Каждый норовил нос задрать выше другого. На Марину, словно на церковную побирушку, никто и не глянул. Подумалось, что таких богатством не удивишь. Да и гонором… Вон, у них своего предостаточно.
— Леди Мнишек?
Марина едва не вздрогнула. На пороге избы стоял довольно высокий молодой человек с очень характерными утончённо-лошадиными чертами исконного жителя Оловянных Островов.
Она вздёрнула подбородок:
— С кем имею честь беседовать?
— Лорд Хангерфорд, к вашим услугам. Прошу, — он сделал приглашающий жест. — Очень жаль, что вы не смогли подойти до делегации собрания русской Думы. Вам бы не пришлось так долго ждать.
«Как же! — подумала Марина, вступая в сумрачные сени. — Не пришлось бы. Ври больше!»
За сенями обнаружилась большая и практически пустая комната. Стол, застеленный дорогой узорчатой скатертью, из-под которой торчали грубо обтёсанные ножки, простые скамьи с наброшенными поверх коврами. За столом сидела женщина, и лицо её было неясно, словно скрыто чёрным туманом. Волшебница!
— Иди, Эдвард, — рука в перстнях, привыкшая повелевать, сделала слабое движение, и лорда словно ветром сдуло.
Марина не успела удивиться, уставившись ему вслед, как голос говорящей изменился и буквально ударил её, словно в голову гвоздь забили!
— Ещё раз посмеешь за мной подглядывать, я выпью твою душу, сучка шепелявая. Поняла?!
Марина сидела, скорчившись, прижав руку к виску. Всё что она смогла выдавить из себя — это жалкое:
— Да-а-а…
— Завтра твоя свадьба. Оденешь, что тебе велят. Пошла вон.
Марина не запомнила, как вышла на улицу и как добралась до отведённой им избы. В себя она пришла, когда в комнате стало совершенно темно. Посредине помещения, у печи, громоздились кучи стасканных из походного фургона вещей. На лавке у окна, голова к голове, спали русские фрейлины. У ног Марины дремала одна из служанок, встрепенувшаяся при её пробуждении:
— Чего изволите, госпожа?
— Спи, — сердито ответила Марина, — и не досаждай мне своим кудахтаньем!
— Как скажете, госпожа! — девка шустро устроилась на свободной лавке, подложив под голову какой-то свёрток и накинув на плечи овчинный тулуп.
Под окном кто-то ходил, поскрипывая снегом, и время от времени зевал так громогласно, что этот звук было слышно в избе. Марина поплотнее укрылась сшитым из лоскутов пуховым одеялом. Знал бы папенька, в каких условиях приходится ночевать его дочери! Она нахмурилась, заворочалась, устраиваясь поудобнее… и вдруг замерла. А ведь он, вполне возможно, знал. Он мог даже подозревать, что жизни Марины угрожает нешуточная опасность, но… Всё равно отчаянно толкал её на этот шаг. Земли. Северные русские земли и два богатых торговых города останутся во владении Мнишеков, даже если Марина погибнет в дикой Московии. Таков был уговор.
Эта мысль заставила её задохнуться от возмущения. Очень тихо, незаметно. Марина училась быстро. Здесь нельзя слишком открыто выражать свои чувства, иначе сожрут. И даже не в переносном смысле.
Но каков папенька, а!
Чувствовать себя разменной монетой было очень неприятно. Спасибо, матушка кое-чему её научила. Попомните ещё царицу Марину…
22. КАК ПОЛАГАЕТСЯ
ПО БРОСОВОЙ ЦЕНЕ
Горыныч и Талаев явились вечером, страшно довольные, с целой стопкой новых купчих на руках.