Пожиратели душ
Шрифт:
– Мы оба повинуемся долгу всю свою жизнь, правда? – Он тихо разжал объятия. – Вряд ли это доступно пониманию «просвещенного» короля.
Она ответила ему едва заметной, грустной улыбкой.
– Я попрошу отца прислать тебе из дома побольше слуг, – пообещал он. – Чтобы тебе было с кем поговорить на родном языке и вспомнить наши обычаи. Пусть тебя окружают те, чье молчание ничего за собой не скрывает.
– Я бы к нему с такой просьбой не обратилась.
– Знаю, сестричка. Слишком ты для этого горда и упряма. Поэтому я попрошу его за тебя.
Опустившись на колени, он подобрал
– Ты собиралась принести жертву.
– Да.
– Скажи, согласятся ли боги принять смешанную кровь?
Накрыв его руку своей, она заглянула ему в глаза – больше не таинственные, а родные и близкие.
– Они с радостью примут жертву Хранителя. Жертву брата.
При свете двух лун, в кругу пращуров дома Кердвинов, они оба уронили на камни по капле крови и помолились о том, чтобы мир не погиб вторично.
Глава 16
– Не вы ли будете та ведьма, что наделала переполоху в харчевне?
Камала обернулась на голос. Может, это городская стража явилась за ней? Она собралась прибегнуть к магии, чтобы отогнать их, но этот человек был один и оружия не носил. Места, где могли бы спрятаться стражники, поблизости тоже не было.
– Кто вы? – резко проговорила она. – И почему меня об этом спрашиваете?
Человек, по всему видно, чувствовал себя весьма неуверенно в темных переулках Низа. Он то и дело оглядывался через плечо, как будто ожидал нападения. Под его шерстяным плащом Камала заметила мерцание шелка, но незнакомец тут же запахнулся опять. День был теплый, и он весь вспотел.
– Хозяин послал меня за вами. «Ищи высокую девушку, одетую мальчиком, – сказал он, – с волосами как Охотничья Луна. – Так описывают ее те, кто там был».
– Кто он, твой хозяин? И почему думает, что женщина, о которой идет речь, – ведьма?
Незнакомец оттянул ворот плаща, чтобы поту было куда стекать, и опять оглянулся.
– Очевидцы говорят, будто она в одиночку уложила целую кучу мужчин. Стало быть, либо сама колдовать умеет, либо у нее сильный покровитель.
Камала мысленно выругалась. Она надеялась, что никому не придет в голову сложить два и два после происшествия у харчевни, но, как видно, надеялась зря. Сама виновата. Надо было предпринять какие-то шаги, чтобы себя оградить, а не убегать сломя голову с места событий. Теперь она расплачивается за свою поспешность.
Придется, как видно, покинуть город. Не то чтобы она боялась местных властей – вряд ли они станут марать шелковые башмаки, расследуя приключившуюся в Низу свалку. Просто ей не хотелось начинать с этого свою новую жизнь.
Можно, впрочем, на время одеться в женское платье – тогда ее никто не узнает.
Человек в теплом плаще молча ждал ее решения, и то, что ее столь смиренно дожидается слуга знатного господина, было на удивление приятно.
– Ты не ответил на мой первый вопрос.
– Да, верно. – Он опять бросил взгляд через плечо, убедившись, что никто не подкрадывается к нему сзади, и отвесил поклон. Точно благородной даме, подумать только! – Моего хозяина зовут Падман Рави. Вы, конечно же, слышали это имя. –
Она никогда не слышала об этом Рави, но догадывалась, что это какой-нибудь честолюбивый купец – в городе таких что мух над навозной кучей. У многих из них есть в Низу собственность. Имя владельца возникает, как газ над болотом, всякий раз, когда в борделе рушится крыша или дом, поставленный в неуказанном месте, перегораживает сточные воды и наполняет округу зловонием.
С помощью магии она определила, что приглашение – насколько, конечно, известно посланцу – никаких дурных намерений не прикрывает.
– Что ему от меня нужно?
– В это я не посвящен, госпожа. – Посланец чуть-чуть помедлил, прежде чем титуловать ее госпожой, словно ему это претило, – и она получила извращенное удовольствие, услышав это слово из уст лакея, существующего среди мощеных дорожек и шелковых драпировок. – Если вы соизволите принять хозяйское приглашение, он сам вам все объяснит.
Она задумалась, прикусив губу. Весь детский опыт предостерегал ее против приглашений такого рода. Рави, даже пораженный ее Силой, все равно должен смотреть на нее как на грязь под ногами. Сословные различия не исчезают лишь оттого, что кто-то владеет магией, – но умный человек способен ловко обойти их, если это в его интересах.
И тут ее осенило.
Он не знает, кто она такая на самом деле. Не знает, какого она роду-племени. Ее прошлое – чистая грифельная доска, на которой она может написать все, что захочет.
Она взглянула на свои чистые руки. Грязь Низа, въевшаяся во все поры ее тела, отмыта давным-давно – Итанус об этом позаботился. Быть может, и другие признаки ее низкого происхождения стали теперь не видны? Этот неведомый Рави знает о ней лишь то, что она убила каких-то жителей Низа, ничего более.
Эта мысль кружила ей голову.
Ей вспомнилось пугающее открытие, которое она сделала у харчевни. Хотя мощь ее душевного пламени почти беспредельна, чародейство требует времени и сосредоточенности – и это означает, что она уязвима. Вспомнила она и предупреждения Итануса, особенно относительно Перехода: «Когда твой теперешний консорт умрет, ты должна будешь сосредоточиться на поисках другого и окажешься беззащитной. Это длится всего мгновение, но и его будет довольно, если оно застанет тебя среди врагов». Магистерская сила, возможно, спасет ее и тогда, но во всех ли случаях можно полагаться на магию?
Однако помнилось ей и другое – пронзившее ее насквозь чувство собственного могущества, которому ни один человек не в силах противостоять. Точно кто-то огромный раздувал тогда мехами огонь ее души, разжигал ее голод и желание испытать себя в схватке со всем миром.
Ей ли бояться какого-то Рави? Ничего не зная о ней, он едва ли сумеет подстроить ей западню.
Слуга все ждал – он прождал бы весь день, будь на то ее воля. Такой он, судя по всему, получил приказ.
Это в конце концов и решило дело.