Пожиратели огня (худ. В Слаук)
Шрифт:
— Позвольте, граф. У невесты вашей есть еще свое собственное состояние, наследство ее матери, заключающееся в богатейших серебряных рудниках на Урале. Это состояние находится в пожизненном владении отца; отчуждать его он не имеет права, и оно после его смерти перейдет к вашей невесте, а следовательно, к вам. Невидимые не хотят это допустить и не допустят. Вот почему они и препятствуют вашему браку; вот вам и тайна исчезновения Надежды Павловны.
— И это напрасно. Я никогда и ни при каких обстоятельствах не откажусь от своей невесты.
— Есть отличный способ
— Какой это?
— Вступить в русское подданство, что необходимо потому, что земли и рудники лежат в России, следовательно, в сфере деятельности петербургской шайки, и затем сделаться членом общества Невидимых.
— Вам поручили сделать мне это предложение?
Сыщик прикусил язык. Он понял, что хватил через край, но продолжал с невозмутимым спокойствием:
— Никто мне ничего не поручал, но во время пребывания в Петербурге я входил в сношения с Невидимыми и узнал их взгляды и намерения.
— Мне часто приходилось встречаться с их лазутчиками, но почему же они никогда не говорили мне ничего подобного?
— Не знаю. Но что бы вы ответили на такое предложение?
— Знайте, милостивый государь, что я никогда не переменю подданства и никогда не вступлю в бесчестное сообщество.
— Уверяю вас, граф, что об этом стоит подумать…
— Это что же такое? Угроза?
— Это предостережение. Граф, я не вижу иного средства вас спасти. Много мер перепробовали с вами Невидимые, и эта, как я слышал, последняя. Если вы откажетесь от их предложения, то с вами покончат навсегда. До сих пор вас щадили, но теперь… Я, право, не знаю, какими судьбами вам удалось сегодня ночью избавиться от них… Эти четыре трупа… И потом, я должен вас предупредить, что ваш нагарнук Виллиго изменяет вам. Я имею положительное доказательство, что он знается с лесовиками и дал им обещание содействовать вашей гибели…
— Нет, барон, уж это вы оставьте. Я вам советую заниматься только Невидимыми, а туземцев уж вы предоставьте нам. И это будет даже лучше для вас самих, иначе мы не можем ручаться за вашу жизнь.
— Честное слово, граф, я вас совершенно не понимаю!
— Виллиго не такой человек, чтобы простить подозрения в измене; к тому же он дикарь и не остановится ни перед чем.
— Из ваших слов, граф, я вижу, что этому туземцу вы верите больше, чем мне.
— Я не то хотел сказать. Я хотел только внушить вам, что Виллиго стоит выше всяких подозрений. Да вот вам доказательство: неизвестные злодеи нынешней ночью дали мне какого-то усыпительного средства, выкрали меня из гостиницы, посадили в карету и повезли. Виллиго спас меня один. Он убил моих похитителей…
— Может ли это быть?..
— А между тем это так. Найденные четыре трупа — дело его рук.
Сыщик совершенно оторопел и не знал, что сказать.
— Вы теперь видите сами, сударь, — продолжал граф, — что мы не можем сомневаться в честности Виллиго… Но оставим это. Поговорим лучше о нашем деле. Скажите, что, по вашему мнению, могут предпринять против меня в настоящее время Невидимые? Говорите откровенно.
— Откровенно, граф? Вы позволяете?
— Разумеется.
— Так я должен вам сказать, что вы теперь совершенно находитесь в их руках, и вам нет никакого спасения, кроме…
— Что вы хотите этим сказать?
— То, что вам нет иного выбора, как согласие на два упомянутых мною условия или же смерть.
— Как вы смеете мне так говорить?
— Я просто снимаю наконец маску.
— Значит, вам поручено моими врагами…
— Теми, кого вы совершенно напрасно считаете врагами…
— Но кто же вы наконец?
При этом вопросе сыщик выпрямился и для вящего эффекта медленно, раздельно проговорил:
— Я… член… общества… Невидимых.
Три друга вскрикнули от удивления и гнева и вскочили с своих мест, хватаясь за револьверы.
— Ни с места, — сказал самозваный барон де Функаль, — или вы погибли!
Дрожа и бледнея от негодования, граф д'Антрэг, Дик и Лоран остановились в оборонительном положении.
— Итак, вы завлекли нас в гнусную западню! — сказал с презрением Оливье. — Вы получили деньги и с нас, и с Невидимых.
— Вы ошибаетесь. К обществу Невидимых я принадлежу вот уже десять лет. Когда господин Лоран приехал в Париж за сыщиком, мои начальники велели мне ехать с ним. Я не мог ослушаться и отправился в Мельбурн.
— На наш счет!
— И это неправда; кредит, открытый вами для меня в Париже и здесь, остался нетронутым… Мне даны были относительно вас широкие полномочия, но меня тронула ваша молодость, и я решился дать вам возможность спастись. Я не враг вам, право. Это я выхлопотал позволение заключить с вами договор. Примите наши условия… Подумайте, граф… Господа, вы, кажется, желаете добра господину д'Антрэгу. Посоветуйте ему не упрямиться.
Дик и Лоран презрительно промолчали, а граф Лорагюэ твердо отвечал:
— Никогда! И пожалуйста, не говорите больше об этом.
— Как угодно. Только уж потом на меня не пеняйте.
— Вы подло поступили со мною; вы обманули доверие моего отца, обманули доверие Лорана, вы заманили меня в западню…
— Граф, я на вас не сержусь за эти слова. Скажу одно: вы все вините меня. Но вспомните, что я только орудие… что я действую так, как мне велено, что я не смею ослушаться. Я не имею права отказаться даже от бесчестного поручения. И клянусь вам, граф, мне моя роль в этом деле невыносимо тяжела, так тяжела, что я и сказать не могу. Недаром же я употребил все усилия вас спасти… и Бог видит, как мне грустно, что эти усилия не достигли цели.
Сыщик произнес эти слова с таким волнением, что доброму графу Лорагюэ на минуту даже сделалось его жаль. Но он ничего не сказал в ответ и обратился к своим друзьям:
— Пойдемте, господа.
— Ради Бога, граф, опомнитесь! — проговорил с мольбою сыщик. — Примите наши условия, умоляю вас.
— Прощайте! — вместо ответа возразил граф.
И он направился к двери гостиной, сопровождаемый Лораном и Диком, которые не спускали глаз с консула. Переступая через порог комнаты, граф обернулся и увидел, что барон де Функаль как бы в бессилии упал в кресло.