Пожиратели огня
Шрифт:
Жуткое чувство суеверного страха начало было овладевать душой Виллиго, когда он с чувством невероятного облегчения явственно расслышал произнесенные шепотом слова двух людей: «Все благополучно, капитан» — и ответное: «Хорошо!»
Значит, это действительно были белые люди, и туземцы мгновенно вернули себе обычное самообладание.
Едва прозвучали эти слова, как верхний люк на черной громаде бесшумно захлопнулся, и она исчезла под водой; маленькое же чудовище, на которое перешли четыре человека, быстро направилось к верхней части озера, придерживаясь берегов.
Тогда Виллиго и Коанук пустились бежать со всех ног в том же направлении, но им, конечно, невозможно было догнать этот черный плавучий предмет, если бы он вскоре не замедлил ход, как бы присматриваясь к берегам и выбирая для себя удобную пристань. Отыскав, по-видимому, то, что им требовалось, пассажиры плавучей громады двинули ее прямо к берегу, и как раз в это время Виллиго и нагарнук успели притаиться в прибрежных кустах, где могли свободно наблюдать, не будучи замечены никем.
Что было дальше, уже известно читателю. Убедившись в том, что оба стража «Лебедя» мертвы, Виллиго и Коанук привязали мертвым по камню к ногам и спустили их в воду, так чтобы тела их не могли всплыть и послужить предостережением их товарищам. Покончив с этим, они отправились на странное судно, очень походившее по своему наружному виду на громадную рыбу. Но смотреть здесь оказалось нечего: открытый люк давал доступ в довольно просторный коридор, куда выходило четыре двери, две по обе стороны судна, одна в конце и одна в начале коридора.
Виллиго, желая надавить одну из дверных ручек с целью открыть дверь, был отброшен с такой силой, что едва не переломил себе спины о лестницу люка. Напуганные этим, дикари поспешили вылезти на палубу и выпрыгнуть на берег.
Что это была за сила, которая так давала чувствовать себя? Они отлично знали, что на таинственном судне не осталось никого; на него взошли четыре человека, из которых двое были мертвы, а другие двое отсутствовали. При этом они вспомнили «Феодоровну», которая почти беззвучно пошла ко дну без всякой видимой причины. Неужели эти белые обладают каким-нибудь могучим фетишем, который охраняет их судно в их отсутствие? Но в таком случае, рассуждал Виллиго, почему же этот фетиш не защитил их самих от бумерангов нагарнуков, не помешал им даже войти на судно?.. «Жалкий фетиш, который умеет только охранять ручки дверей!» — презрительно подумал Виллиго. И вдруг вспомнил, что уже испытал однажды совершенно подобный же толчок, но только в несравненно слабейшей степени, при прикосновении к маленькому металлическому шарику какой-то машины, когда он смотрел, как проводили телеграф во Франс-Стэшене. И Оливье, который вращал в это время какое-то стеклянное колесо, весело смеялся над вождем, прикоснувшимся к аппарату.
Вспомнив это, Виллиго вторично отправился на судно с Коануком и убедился, что, кроме дверных ручек, можно было безнаказанно касаться всего
— стен, пола, планок, перегородок, — всего, кроме металлических кнопок. Теперь являлся вопрос, каким образом могли эти белые люди управлять этим странным судном. Ведь оба, и Виллиго, и Коанук, видели, что все четверо белых сидели наверху, на палубе, спустив ноги в открытый люк. Тогда Виллиго вспомнил опять, что механик «Марии» приводил машину в действие посредством простого рычага, и старался сопоставить оба эти факта, но, не придя ни к чему, стал рассуждать так:
— Раз эти люди сидели на палубе, то следует искать на палубе какого-нибудь такого же рычажка! — И он принялся шарить руками по палубе на таком расстоянии, на какое могла хватить рука человека, сидящего на краю люка. Он стал попеременно надавливать листы обшивки, пытаться приподнять их, как крышку коробки, или сдвинуть их вправо или влево, на себя или от себя. Долгое время все его усилия оставались тщетными; наконец глухое восклицание вырвалось из его уст: узкая полоска меди, по-видимому скреплявшей между собой листы полированной стали обшивки, скользнула у него под рукой, обнаружив небольшое углубление в 20 сантиметров, в глубине которого были расположены в три ряда 10 хрустальных кнопок, по три вверху и внизу и четыре посредине.
«Очевидно, эти кнопки не должны производить толчков, — решил Виллиго,
— иначе зачем бы их так хитро запрятывать?» Чтобы убедиться в справедливости своих рассуждений, он коснулся каждой из них слегка пальцем, полагая, что чем легче будет прикосновение, тем слабее будет толчок, если только он должен произойти.
Однако никакого толчка он не почувствовал.
— Ага! — весело крикнул он. — Здесь нет невидимых кулаков! — И он позвал Коанука, притаившегося на берегу, чтобы успеть вовремя предупредить Виллиго в случае неожиданного возвращения белого хозяина этого судна: судя по тому, что капитан ушел в охотничьем снаряжении, Виллиго, никак не предполагавший, что он осмелится явиться в дом Дика и Оливье, думал, что он ушел просто поохотиться в лес и мог каждую минуту вернуться.
— Виллиго нашел секрет, как управлять этим судном! — с гордостью заявил вождь своему юному другу.
— Ну так пусти его в ход! — воскликнул молодой нагарнук, слепо веривший во всем Черному Орлу.
Бедный Виллиго теперь внутренне сожалел о своем хвастливом возгласе, но, не желая уронить своего престижа в глазах юного воина, наугад нажал первую из кнопок. Каково же было его удивление, когда «судно» вдруг тронулось с места! Тогда Виллиго начал кнопку покрепче, и движение вперед заметно усилилось.
Тогда Виллиго, уже совершенно осмелев, нажал вторую кнопку, и судно стало плавно заворачивать налево, при более усиленном нажатии той же кнопки оно стало поворачивать вправо. Надавив третью кнопку, Виллиго убедился, что судно пошло назад. Теперь он знал, как дать передний ход, как — задний, как свернуть направо и как налево, и от восхищения забил в ладоши!
Каково же было действие остальных кнопок? После некоторого колебания он наконец осторожно нажал первую кнопку второго ряда, и почти машинально диковинное судно взлетело на воздух, как стрела, широко распустив по воздуху крылья. Виллиго громко вскрикнул от испуга и, бросив кнопки, ухватился обеими руками за края люка, чтобы удержаться на месте. Не будучи управляемо, воздушное судно стало медленно и постепенно опускаться на своих крыльях, игравших теперь роль парашютов; но так как первый импульс при подъеме его был слишком силен, то после подъема на 40 метров судно очутилось уже не над озером, а над берегом и потому плавно и спокойно опустилось на землю в нескольких саженях от воды. Трудно себе представить огорчение и разочарование Виллиго, мечтавшего уже увезти чудесное судно и запрятать его так, чтобы никто другой не мог его найти; но теперь, когда эта громадина очутилась не в воде, а на суше, как ее спрятать или столкнуть обратно в воду, где он мог так легко и свободно направлять его по своему желанию?
Вдруг Коанук воскликнул:
— Вождь, смотри, у нее колеса, как у тележек белых людей!
— Колеса! — повторил Виллиго, и это слово явилось для него настоящим откровением: очевидно, это судно может идти так же по земле, как и по воде или по воздуху, и недолго думая он нажал первую кнопку первого ряда. К его немалой радости, судно плавно и послушно покатилось вперед. Виллиго хотел было нажать вторую кнопку и отвести его обратно в озеро, когда ему пришло на ум, что белые люди, находящиеся на громадном чудовище, которое ушло под воду, могут обойти под водой все озеро и, наверное, найдут пропавшее судно, куда бы он его ни запрятал; это заставило его изменить план. Он нажал кнопку, и судно, ставшее громадным автомобилем, быстро покатилось вперед; он направил его в маленькую долинку в полумиле от озера и здесь, дав полный ход, загнал свой диковинный экипаж в узкое ущелье, усеянное обломками гранитных скал и заканчивающееся глубоким естественным гротом, уходившим в глубь горы на несколько сот метров. Сюда-то он и ввел свой «приз», будучи уверен, что, кроме него, никто не разыщет его здесь.
Сойдя с судна, Виллиго чувствовал себя как римский триумфатор; в нем проснулось чувство невыразимой и сладкой гордости. Он, нагарнукский воин, никогда нигде не обучавшийся никаким премудростям белых людей, сам, своим умом, без всякой посторонней помощи и всяких указаний разгадал секрет этих ученых людей, разгадал в несколько часов.
— Мату-Уи (Бог), — воскликнул он обращаясь к Коануку с чувством великой гордости, — создал белых людей для того, чтобы работать, как женщины, изобретать и придумывать множество вещей, но он создал черного человека с большим умом для того, чтобы тот, не трудясь и не работая, угадывал все их хитрости и смеялся над их коварством.