Пожирательница грехов
Шрифт:
— Это — Чак-Мооль, [27] видишь? А на животе — жертвенное блюдо, туда они клали сердца. А бабочка на голове означает, что душа отлетает к солнцу.
— Эдвард, ты не достанешь мне лосьон для загара? Кажется, он в большой сумке, в левом кармашке.
И он доставал ей лосьон, и ему было тоскливо, потому что она снова одержала верх.)
Нет, она не подходит для принесения в жертву, хоть с лосьоном, хоть без. Люди давали согласие, чтоб их туда бросали, или же они сами прыгали: они обращались к богу дождя, чтобы пошел дождь, даруя плодородие. Те, кого топили в колодце, были посредниками между людьми и богом. Прежде Сара должна пройти очищение в этой каменной парильне у колодца. А после, обнаженная, преклонит пред ним колена, прикрыв рукой грудь в знак покорности. Он мысленно
27
Чак-Мооль — божество индейцев-тольтеков.
Он вспомнил ее тело — пусть в его воображении оно будет стройнее, более упругим, — и захотел эту абстрактную женщину. Только так он мог распалить себя, и это все, что он испытывал к Саре — одно только безотносительное вожделение. Чтобы хоть как-то заняться с ней любовью, ему требовалось мысленно ее одеть. Он вспоминал прежние дни, до того, как они поженились. Словно другая женщина, так непохожи Сара прежняя и теперешняя. Тогда он боготворил ее тело, белый золоченый кубок, к которому он прикасался осторожно, с нежностью. И ей это нравилось: она была на два года старше и гораздо опытнее, но принимала его неуклюжим, благоговейным, и не смеялась. Почему она так переменилась?
Порой он думал, что это из-за ребенка, который умер при родах. Потом Эдвард говорил, что нужно рожать снова, и она вроде соглашалась, но так и не забеременела.
Они больше не поднимали этой темы. “Вот и все”, - сказала она тогда в больнице. Доктор сказал — великолепный младенец, глупая случайность, такое бывает. После этого она не восстановилась в университете, да и работу не стала искать. Сидела дома, убиралась, смотрела через его плечо на дверь или в окно, будто ждала чего-то.
Сара склоняет перед ним голову. Он, в одеянии из перьев, длинноносый, в зубастой маске верховного жреца, опрыскивает ее кровью, что колючками пущена из его языка и пениса. Теперь он должен передать ей послание для бога. Но о чем просить?
И в то же самое время он думал: какая прекрасная идея, специальный проект для шестиклассников. Они будут вместе строить макеты храмов, он покажет слайды, привезет банку маисовых лепешек и тамалей, устроит им мексиканскую трапезу, и они выполнят из папье-маше маленьких чак-моолей, и будут играть в мяч, а капитану проигравшей команды отрубят голову — ребятам это понравится, в таком возрасте они кровожадны. Он представил себя, как он увлеченно рассказывает им, а они слушают, разинув рты. Он знал, что потом у него испортится настроение. Ведь что такое эти его специальные проекты? Не что иное, как замена телевизора, попытка их развлечь. Дети любят его, потому что он чуть ли не танцует перед ними — забавная кукла, неутомимая и чуточку нелепая. Неудивительно, что Сара его презирает.
Эдвард притушил ногой орошенную сигарету, надел шляпу, широкополую шляпу, купленную Сарой на рынке. Он хотел с короткими полями, чтобы не задевала бинокль. Но Сара заявила, что так он будет похож на игрока в гольф. И эта неизменная мягкая насмешка. Он задержится здесь, чтобы поддержать игру; затем он вернется.
А Сара мечтала, как бы провела эту поездку, если б Эдвард благополучно скончался. Конечно, она не хотела, чтобы он умер, но не представляла, как иначе он может исчезнуть из ее жизни. Он присутствовал во всем, он пропитал собою ее жизнь, словно запах. Ее мысли и поступки были связаны с Эдвардом. А она с удовольствием бы — а что тут такого? — прошла этот маршрут без него. Аккуратно вырезав его из картинки. Да без него она бы сюда и не приехала. Она с большим удовольствием лежала бы сейчас в шезлонге — например, в Акапулько, попивая холодный сок. Она добавила в картинку несколько смуглых юношей, но потом исключила их: это слишком напрягает, слишком все усложняется. Она часто подумывала изменить Эдварду, отомстить ему, хотя точно не знала, за что: но никогда ему не изменяла. Она как-то растеряла всех подходящих знакомых.
Хорошо, допустим, она все же сюда приехала, но никакого Эдварда. Во-первых, она выбрала бы отель поприличнее — и чтобы в раковине была затычка. Они никогда еще не останавливались в отелях, чтобы в раковине была затычка. Конечно, это дороже, но она представляла, что, если б Эдвард умер, у нее были бы деньги,
28
“Сиско Кид” (1950–1956) — американский вестерн-сериал.
На стойке бара, возле телевизора, стоял рождественский вертеп — игрушечные ясли и крашеные гипсовые волхвы, один на слоне, два других на верблюдах. У волхва на слоне была отломана голова. А в яслях крошечные Иосиф и Мария с благоговением взирали на огромного младенца Иисуса — в полслона. И Сара тогда подумала: как это бедная Мария умудрилась выжать из себя такого колосса. Сара представляла это, и ей было не по себе. А рядом с яслями стоял Санта-Клаус, а над ним висел ореол из мигающих лампочек, и рядом — радио в виде фигуры Фреда Флинтстоуна, [29] и по радио передавали популярные американские песни, каменный век.
29
Фред Флинтстоун — герой американских комиксов (с 1960 г., создатель — Дэн Гордон), а затем многочисленных американских комедийных сериалов.
— О, помогите, кто-нибудь, прошууу…
— Это случайно не Пол Анка? [30] — спросила тогда Сара.
Но таких вещей Эдвард не мог знать. Он выстроил оборону из тарелок и принялся за еду: сказан, что это лучшая еда в Мексике. Он ждал, что она начнет поддакивать, но этот ресторан наводил на нее тоску, особенно эти ясли. На них больно было смотреть — как наблюдать калеку, что еле передвигает ноги. Иисус в этом ресторанчике — это ли не последняя из религиозных судорог, судорог веры, которой, конечно, уже никто не придерживался.
30
Пол Анка (р. 1941) — канадский поп-певец. Выше приводится цитата из его песни “Щенячья любовь" (1960).
Она слышала, как по тропинке за ее спиной подходит следующая группа туристов — судя по говору, американцы. Гид был мексиканец. Он взобрался на алтарь и приготовился к тираде.
— Не подходи близко к краю. Эй.
— Ты мне? Да я высоты боюсь. Что там внизу?
— Вода, что же еще.
Гид хлопнул в ладоши, прося внимания. Сара слушала его вполуха: с нее было достаточно. Гид начал свой рассказ:
— Раньше говорили, что в этот колодец бросали только девственниц. Интересно, они что, проверяли? — Он умолк, надеясь, что его шутку оценят. Кто-то рассмеялся.
— Но это предположение неверно. Позднее я расскажу вам, как мы узнали, что было на самом деле. Вот это — алтарь, на который клали жертву богу дождя Тлалоку…
Две женщины присели рядом с Сарой. Обе в широких хлопчатобумажных брюках, на ногах — босоножки на высоком каблуке, на головах — широкополые шляпы.
— Ты залезала на самую высокую стену?
— Ни за что в жизни. Я попросила Альфа и сфотографировала его снизу.
— Не понимаю, зачем они вообще все это строили.