Пожнешь бурю

Марш Эллен Таннер

Страшная усталость постепенно наваливалась на Мереуин, веки ее тяжелели, но благословенный сон не приходил. Она дрожала, кутаясь в плащ, который промок и не согревал, не в силах поднять голову со спутанными, покрытыми паутиной золотыми волосами, мечтая обрести столь необходимый покой.

Откуда-то выскочили две крысы и тут же сцепились, борясь за остатки содержимого мисок. Мереуин какое-то время наблюдала за ними, слишком усталая и бесчувственная, чтобы испытывать страх или отвращение. В конце концов, девушка закрыла глаза и заснула.

Ее разбудило

звяканье ключей и скрип открывающейся двери. Ни один солнечный луч не пробивался сквозь щели в покрытых плесенью стенах, Мереуин не имела понятия, который теперь час, и неуверенно заморгала от света фонаря, осветившего ее лицо.

– Ага, вот это она и есть.

Мереуин неловко поднялась на ноги и увидела перед собой невысокого стражника по имени Энди, который вчера был так груб с ней, и незнакомого мужчину с худым, небритым и ничего не выражающим лицом. Она съежилась, чувствуя, как в ее душу закрадывается страх от пристального взгляда этого человека, выражавшего явное удовлетворение увиденным. Потом его взгляд встретился с ее настороженными синими глазами, и он неожиданно улыбнулся:

– Я Эдмунд Ансворт, мисс. Пришел, чтобы отвести вас к мировому судье.

Мереуин слегка пошатнулась и упала бы, не поддержи он ее под локоть.

– О, слава Богу! – выдохнула она.

– Только сперва надо подписать бумаги об освобождении. – Энди, вошедший в камеру вслед за Эдмундом Ансвортом, полез в нагрудный карман и вытащил сложенные документы.

– Эй, что еще за бумаги об освобождении? – полюбопытствовала Мегги, неожиданно распрямившись и принюхиваясь, как ищейка. – Я никогда раньше таких не подписывала. Дайте-ка поглядеть.

Маленький стражник отдернул бумаги от ее протянутой руки.

– Ты ж читать не умеешь, любовь моя, – глумливо напомнил он. – Пошла прочь!

Мегги покорно ретировалась в свой угол, тряся гривой нечесаных волос и бормоча что-то под нос.

– Что это за документы? – спросила Мереуин, когда ей протянули бумаги, едва смея верить, что в самом деле встретится с судьей.

– Простая формальность, – заверил мистер Ансворт. – Мы ведем учет каждого помещаемого сюда заключенного, регистрируем день ареста, день освобождения и выдвинутые против него обвинения.

– И Мегги их раньше подписывала, – вставил Энди, бросая угрожающий взгляд в сторону толстухи. – Она просто такая дура, что ничего не помнит!

– Свинья ты, Энди, – мигом отреагировала та и взвизгнула от боли, получив пинок сапогом.

– Заткнись, кляча уличная!

– Пожалуйста, дайте мне документы, – взмолилась Мереуин, страстно мечтая положить конец перепалке и ощутив вдруг насущную необходимость глотнуть свежего воздуха и увидеть солнечный свет.

Стражник без дальнейших проволочек сунул ей бумаги и вытащил перо, которым она нетвердой рукой нацарапала свое имя в указанном мистером Ансвортом месте. Потом вернула листы обратно, и он с любезной улыбкой спрятал их за отворотом камзола.

– Можем идти? – вежливо спросил Ансворт. Усталая, но бодрая улыбка тронула мягкие губы Мереуин, а синие глаза засияли.

– Да, –

тихо вымолвила она.

– Тогда выходи, – приказал Энди, принимая начальствующий вид, но Мереуин отшатнулась от протянутой им руки.

– Я способна идти сама, – ледяным тоном уведомила она, предвкушая, как он мигом лишится работы, когда судье станет известно о его безобразном обращении с ней.

– Это мне нравится, – проговорил Эдмунд Ансворт, ни к кому конкретно не обращаясь.

В проходе, где свет был поярче, Мереуин с любопытством оглядела его, отметив, что он невысок, крепко сбит, руки сильные, мускулистые, длинные черные волосы заплетены в косу, перехваченную шнурком, а с могучих плеч спадает бархатная накидка. Она чуть замешкалась, и Энди, сердито поджав губы, подтолкнул ее в спину, резко прикрикнув:

– Давай вперед, не задерживайся!

– Счастливо, дорогуша! – донесся сзади веселый голос Мегги, но у Мереуин не было времени ответить: ее уже вели вверх по истертой каменной лестнице в комнату не больше только что покинутой ею камеры.

На стоявшем посреди комнаты грубо оструганном столе горел в закопченном подсвечнике огарок свечи, отбрасывая на затянутый паутиной потолок причудливые тени. Воздух был спертым и дымным, но Мереуин, переполненная радостью освобождения, едва обратила на это внимание.

– Я здесь встречусь с судьей? – с любопытством спросила она мистера Ансворта, вошедшего следом.

Он мило улыбнулся:

– Нет, моя дорогая, мы отправимся к нему домой.

Гладкий лоб Мереуин прорезала морщинка.

– Тогда зачем мы здесь?

Он снова улыбнулся, и она заметила полоску белых зубов, блеснувшую на фоне небритой худой физиономии.

– Надо ли напоминать, что вы провели ночь в тюрьме? Если желаете произвести хорошее впечатление на мирового судью, лучше не показываться ему в таком виде. – Он деликатно кашлянул. – Простите за столь бестактное замечание.

Мереуин невольно схватилась за свои растрепанные волосы, взглянула на грязную ладошку и беспомощно пробормотала:

– Я и не знала…

– Я подумал, что вы захотите умыться и немного почиститься, – добавил мистер Ансворт, а из открывшейся за спиной двери неспешно вошел угрюмый Энди с кувшином горячей воды, тазом для умывания, полотенцем, маленьким кусочком мыла и гребешком.

Мереуин подняла на Ансворта засиявшие синие глаза, оценив, наконец, его доброту.

– О, сэр, не могу даже выразить, что это для меня значит после чудовищного обращения, которое я здесь терпела! – При этом она метнула мстительный взгляд на стражника, который удалился без каких-либо комментариев.

– Прошу, можете не торопиться, – пригласил Ансворт, отошел к двери, прислонился к косяку и принялся наблюдать, как она намыливает и ополаскивает горячей водой лицо и руки.

Энди оставил на столе гребень, небольшое треснувшее зеркальце, и девушка, распустив волосы, начала расчесывать их, игнорируя стоявшего позади невысокого мужчину, хотя в обычных условиях постеснялась бы совершать туалет в присутствии незнакомца.