Позитив-2. Человек, который смеётся
Шрифт:
Когда с утренним моционом и новостями было покончено, Гена пошёл собираться на второй день.
Вещи были небрежно брошены в прихожей. Старая футболка пропахла потом и до сих пор не просохла. На джинсах он обнаружил пару бордовых пятен, как напоминание о прошедшем. Только ружьё было аккуратно повешено на вешалку. Он провёл пальцами по холодном стволу, закрыл глаза и снова вспомнил вчерашние кадры. Он жмёт на курок, люди падают, как мишеньки в тире. И чёртова пустота внутри. Впрочем, сложно пробывшему долгое
Собравшись, Геннадий присел на подлокотник кресла – «на дорожку». Он не знал, как закончится этот день. Может, его уже вычислили, и он получит пулю в лоб, когда выйдет из подъезда. Или это произойдёт во время второго акта. Что он оставит после себя?
Геннадий снова вспомнил песню, которую пела девчушка на набережной: «Когда меня не станет, мир будет другим».
Из-за него этот мир уже стал другим, и после его смерти он тоже изменится.
Он подумал: может, оставить записку? Или написать завещание, чтобы квартиру передали Нине. Да, она подло бросила его. Однако не загуляла, замуж не выскочила. Живёт тихонько с мамой. Значит, он для неё что-то да значил, несмотря на второй – разводной – штамп в паспорте. Кстати, в том же самом паспорте: при замужестве она взяла его фамилию и оставила её после развода. С другой стороны, как ни крути, Нина была единственной оставившей след в его душе, к кому он был хоть как-то привязан.
Он оглянулся в поисках бумаги, понимая, что это лишняя трата времени. Откуда ей взяться? Максимум старые пожелтевшие газеты с программкой, которые вряд ли воспримут всерьёз.
Потом его осенило. Геннадий прошёл в спальню, в гардеробную, где пылилась его роба и инструменты. Достал чёрный рабочий фломастер и вернулся в прихожую. На обоях размашистыми буквами он написал: «После моей смерти квартиру наследует Нина Иванова».
Бросив фломастер в угол, он резко вышел из квартиры, закрыв её на один хиленький замок, который легко вылетит, стоит посильнее подуть.
Он вышел из подъезда, во дворе не было машин с сиренами и вооружённых людей. Царило обычное спокойствие, нарушаемое детскими отголосками со стороны школы.
–…Одиннадцать человек положил, убивец, – старушки – соседки привычно обсуждали последние новости. – Говорят, что-то кричал. По телевизору говорили, что именно, но вспомнить не смогу.
– И как таких земля носит? – вздохнула вторая.
– Здравствуй, Гена, – увидела соседа третья – бабка Шура.
– Здравствуйте, – он довольно улыбнулся, думая о том, что всё идёт по его плану: скоро о нём будут говорить на каждой скамейке.
– Прогуляться пошёл? – спросила она.
– Можно и так сказать, – Гена обнажил жёлтые зубы.
– Осторожней там, – предостерегла старушка. – Говорят, маньяк завёлся. Ходит и стреляет направо и налево. А пуля – сам знаешь, что дура.
Геннадий расхохотался, начиная впитывать в себя позитив нового дня.
– Я буду осторожен, баб Шура, не сомневайтесь.
Три старушки уставились на него, не понимая, чего вдруг развеселился вечно смурной Генка. Но он этого не видел. Мягко переступая кедами, на подошве которых остались бордовые пятна, он направился
Прятаться он не собирался: ведь лучшая маскировка – быть на виду. Поэтому он спокойно шёл вдоль оживленной дороги, насвистывая «Жёлтые ботинки» группы «Браво», которую любил в молодости. Мимо проезжали машины, проходили люди, но ни один не остановился, не ткнул пальцем и не закричал: «Это он! Держите мерзавца!»
Возможно, возникали сомнения при виде долговязого мужика в длинном застегнутом плаще. Но кто подумает плохое на спокойно шагающего человека? Преступник скорее будет прятаться по кустам, скрываясь от людей и правосудия. Эта мысль здорово развеселила его, и он захохотал в голос.
Он шёл к здоровенному торгово-развлекательному центру «Космос», который построили здесь год назад. По телевизору говорили, что он один из самых крупных аж в федеральном округе. Издалека Геннадию он напоминал муравейник, внутри которого хаотично суетятся люди.
Массивное трехэтажное здание было вытянуто в стороны, напоминая приплюснутую подарочную коробку. Часть стекла и хрома закрывали бесконечные вывески находящихся внутри арендаторов. «Киты» занимали почётные центральные места. Над первым этажом пестрела лента табличек-визиток всех остальных.
У комплекса было несколько входов и выходов. Крутящиеся стеклянные двери не останавливались, заглатывая желающих пошопиться и развлечься и выплевывая тех, кто уже это сделал.
Геннадий, шагая по расчерченной парковке, в такт круговым оборотам дверей изобразил чавкающие звуки и захохотал, задрав голову. Краем зрения он выхватил голубой мини-купер и движение за лобовым стеклом. За рулём сидела красивая женщина с тёмными волосами и в чём-то белом. Она взяла сумку с соседнего сиденья и потянулась к ручке. Геннадий на цыпочках, изображая мультяшную походку, подскочил к дверке и аккуратно открыл её с этой стороны, галантно протянув руку.
Женщина замерла, настороженно восприняв выпад незнакомца. Может, это бомж, который прилипнет, прося денег. Может, это грабитель. Может, угонщик или мошенник. В последние годы хоть новости не включай – сколько преступников развелось, и схемы одна другой хитрее.
– Смелее, прекрасная дама, – Геннадий улыбнулся и почти дотронулся её плеча. – Я лишь помогу вам изящно выйти из вашего автомобиля и тут же удалюсь, чтобы не докучать своим присутствием.
Автолюбительница слегка расслабилась. Но всё же крепко схватилась за ключи и сумочку, второй рукой опёрлась о ладонь обходительного мужчины. Он, как и пообещал, галантно поклонился на прощание и продолжил свой путь.
Женщина пожала плечами: вот уж чудак-добряк! Или её снимает скрытая камера для какой-нибудь телепрограммы? Она оглянулась, но ничего подозрительного не заметила, закрыла машину и вскоре забыла об инциденте.
Подходя к торговому комплексу, Геннадий не видел столпотворения охраны. Вообще никакой охраны! Поэтому не торопясь направился к центральному входу.
Футболка, которая впитала вчерашний позитив, снова была мокрой. Геннадий чувствовал, как пот стекает по спине, как капли подхватывает хлопчатобумажная ткань и делится влагой с наглухо застегнутым плащом.