Позолоченная роза
Шрифт:
— Мне просто нужно время для исследований.
— Дело снова в ревности. Амичия, Вивьен говорила выдумки.
— Это правда, — хоть было больно говорить это, Амичия знала, что ударит его ими сильнее всего.
Александр вздрогнул, склонил голову, словно уклонялся от удара.
— Что значит, правда? Ее слова…
— Она в это верит, — перебила Амичия. — И остальные тоже. И она не ошибается, Александр. Я — сорняк в саду роз. Я не принадлежу такой комнате, и мне не нужно носить те милые платья. Мне приятнее шерсть и лен, а не шелк
Он открыл и закрыл рот, пытаясь подобрать слова, а потом выпрямился и стиснул зубы.
— Я этого не позволю.
— Ты тут не решаешь, — Амичия попыталась еще раз пройти мимо него, толкнула его грудь плечом.
Они застыли, когда ее голое плечо задело его голую грудь. Жар вспыхнул от прикосновения, странный жар, согревший и ее шею сзади.
Он не был шершавым, как другие. Те Жути, которых она задевала до этого, ощущались так, словно все их тела были в мозолях. От этого они не нравились ей еще больше. А он? Король Жути был гладким, как бархат, от которого она отказывалась.
Она шумно выдохнула.
— Прошу, отойди.
— Я буду чувствовать себя лучше, если ты будешь в этой комнате.
— Отправь сюда Вивьен. Она была аристократкой, заслужила такие роскошные покои.
— Амичия…
Она не могла больше это слушать. Она не могла стоять тут и говорить о женщине так, словно ее не мутило от одной мысли. Она все еще прижималась плечом к его груди, и было так тепло, успокаивающе и…
Нет. Ее мозг просто пытался заставить ее полюбить похитителя. Чтобы она уже не ощущала себя в плену. Ей нужно быть умнее этого. Лучше этого.
Ее отец был самым умным в Болотце, и ей нужно было поддерживать этот ум. Она не станет жертвой своего разума, желающего отыскать самый простой путь.
Хотя было приятно прильнуть к нему на пару мгновений. И он не пытался убедить ее что-нибудь делать. Он стоял тут, позволял ей опираться на его грудь, набираться сил от его широких плеч.
Амичия глубоко вдохнула и заставила себя отойти и зашагать, хромая, мимо него. Нога, которую он сломал, болела. Рука, которую он сломал, ныла от веса вещей, что он ей дал.
Все смешалось в ее голове. Ей нужно было пространство. Время вдали от него, чтобы распутать мысли в голове.
— Амичия! — позвал он.
Она продолжила медленно идти по коридору. Александр мог пытаться отвлекать ее, сколько хотел, но она доберется до библиотеки и оставит вещи рядом с остальными.
Она опустошит коробку, как делала уже четыре раза. Если он хотел нависать над ней, пока она работала, пускай. Но она не перестанет из-за его приказа.
Тихое рычание прогремело в коридоре, и шорох ветра от крыльев означал, что он пролетел последние пару шагов, чтобы догнать ее.
— Амичия, это глупо. Если хочешь спорить со мной, нельзя просто поспорить?
— Я не хочу с тобой спорить, — она смотрела на лестницу, которая чуть не одолела ее уже три раза. К счастью, библиотека была всего
— Тогда почему ты переезжаешь?
— Я уже сто раз ответила на этот вопрос, Александр. Я не буду повторять.
— Ты ответила раз, — прорычал он. Он поймал ладонью ее локоть и помог ей спуститься по лестнице. — И ответ меня не устроил.
Амичия хотела стряхнуть его, но с такой поддержкой двигаться было проще. Ее рука уже дрожала от боли.
— Ответ и не может устраивать всегда, Александр. Порой правда такая.
— Я не согласен.
— Потому что ты жил как принц всю жизнь, и все тебе потакали.
— Нет! — он затих и кашлянул. — Насколько я помню.
Идти по лестнице было бы проще, если бы ковер не был изорван. Она споткнулась о край, и Александр поймал ее.
— Мне не нужно говорить тебе, что то, что ты не помнишь, кем был, только делает мою точку зрения логичнее твоей.
— Не согласен.
— Я исхожу из твоего поведения. Ты — из нежелания, чтобы я была права, — они добрались до конца лестничного пролета, и Амичия стряхнула его руку, след покалывал жаром. — Ты явно был принцем или другим аристократом, раз был помолвлен с Вивьен. А это между вами было. Это помнит не только Вивьен.
Александр закатил глаза, смотрел на потолок, словно там мог найти терпение для разговора с ней.
— И мы вернулись к ревности.
— Я не ревную! — ее голос ясно зазвенел в коридоре. Слова отлетали к нему эхом, усиливая звон лжи. — Она может забирать тебя, если хочет. Я хочу только выбраться отсюда. Я хочу остаться в библиотеке, чтобы дольше искать ответы.
— У тебя уже есть единственная книга с ответами на происходящее тут. И она еще не раскрыла свои тайны, — Александр шагнул ближе, и Амичия ощущала, как его живот двигается от дыхания. — Мы живем в одном поместье, petite souris. Ты не убежишь от меня, поменяв комнаты.
— Я не убегаю.
— Разве?
Она убегала. Бежала как можно дальше, чтобы дышать было легче. Его присутствие подавляло ее. Может, в библиотеке она не будет слышать его крики посреди ночи. И не захочет вернуться в его комнату и держать его за руку, чтобы он хоть раз крепко поспал.
Эти чувства были ее естественным желанием помочь. Ее сердце всегда сочувствовало тем, кто страдал. Это манило ее к нему. И все.
— Моя рука болит, — буркнула она, проходя мимо него и в открытую дверь библиотеки.
Амичия опустила ящик на ближайший стол, вытащила из него вещи, опуская, где придется. Не важно, что она разбросала их. Это была ее новая комната, и никто не приходил в библиотеку, кроме…
Него.
Она перебралась в единственное место в поместье, где они могли побыть наедине?
Шок сковал ее, и Александр успел пройти в библиотеку. Он задумчиво посмотрел на разбитые окна.
— Если хочешь оставаться тут, мне стоит приказать забить окна.
— Нет, спасибо.
— Тут холодно.