Позови меня трижды
Шрифт:
– Таня! У Ольги связь с регионами налажена, у нее гастролеров полная гостиница! Они половину нашего города перетрахают и дальше поедут! Тут ведь дело верное, денежное!
– Ой, да ты чо? Да как я, так? Да ну тебя!
– Слушай, помнишь, тебя мать наша за шубу свою побила? У нас в доме это была единственная стоящая вещь, а ты в ней на катушку с парнями большими пошла?
– Вспомнил, тоже...
– Так вот, Татьяна, я не буду ночей спать, но куплю тебе самую настоящую норковую шубу, не из хвостиков! Нашу, советскую, не какую-нибудь - "грецию"!
– Врешь!
– Нет, но с тебя кое-что причитается.
–
– Нет, вой себе на здоровье, Горбунков пьяный явится - опять с ним начинай хороводиться, ради Бога! Тань, за мои же деньги переспи с мужиком от Ольги! От тебя не убудет, Тань!
– Ты просто наглый шантажист, Терех! Ты же знаешь, как мне эту шубу охота! Я четвертый год в своем пальте хожу, песец этот, сраный, весь уже вылез. Но мне совсем не хочется с кем-то незнакомым...
– Можешь попросить, чтобы Ольга кого-нибудь знакомого прислала. Нынче вся оборонка встала, так на Ольгу, говорят, все инженеры с электромеханического пашут, весь наш бывший танковый цех.
– Терех, а у Ольги негры есть?
– Ну, ты уж хватила! В общем так, вставай, вали в ванну, на работу сегодня не ходи, но завтра - как штык! В пятницу вечером - расслабуха!
– Мне одной идти, что ли, может хоть Зельку взять?
– Нет, Таня, мне еще шубу покупать, денег только на тебя хватит, в обрез. А вас с Зелькой развезет, так вы этот танковый цех пере... того! Нельзя нашей Родине совсем без танков, Татьяна! Понимать надо!
***
Если учесть, что нервный срыв случился с Татьяной во вторник, то до пятницы было еще слишком много времени. Татьяна явилась на следующий день среду какая-то странная, явно под стрессом. Валерию в лицо не глядела, а на его сочувственные слова о том, что, мол, все у них с мужем образуется, как-то неуместно и глупо захихикала. Стала делать много ошибок в текстах, несколько раз сорвалась на баб из налоговой инспекции, проверявших у них на точках кассовую дисциплину. Никакого печенья Танька теперь не пекла, а только нервно красила глаза и губы.
Терех ходил непроницаемый, в шуршащем зеленом шелковом пиджаке, который Танька с Раисой купили ему месяц назад на рынке. Шелковые брюки от костюма он надеть постеснялся, поэтому так и носил один пиджак с джинсами. Когда он выходил покурить, Танька всякий раз неслась к нему в конец коридора. Но на ее сомнения, ну, на счет пятницы, Терех ничего не говорил, он просто начинал рассуждать вслух о том, какой же фасон норковой шубы практичнее: макси или миди? Совсем короткая - это не солидно, это как у Ольгиных поблядешек! Несколько раз он обмеривал своим носовым платком и расческой млевшую Таньку в плечах и по бедрам. После этих перекуров Татьяна смогла принять к пятнице самый решительный вид. Мужу, звонившему в четверг на работу, она сказала, что ей некогда и просила перезвонить в понедельник, а лучше во вторник.
***
Зачем бабе шуба к лету?! Ах, ты мой яхонтовый! Ручку позолоти, скажу! Всю чистую правду скажу, как участковому! Хотя, только мужчина может таким глупым вопросом задаваться. В Париже норку и летом за честь носить почитают, палантин там это дело называется. Но о бабе теперь забудь! Бабы в норке не ходят. Прямой связи тут не прослеживается, причем, что характерно, норку даже носить все время на себе не обязательно, ее можно просто иметь. Она, брильянтовый, и на расстоянии действует. Психомагнетизм это по научному называется. Ей, Богу не вру! И, вроде, что такого этой хитрой юркой зверушке? Прямо мистика какая-то! В бабе, прости ты меня, глупую, в Женщине пробуждаются какие-то невиданные страшные чары... А мех этот, заметь, с острыми сверкающими ворсинками подходит к любому типу лица, он ведь даже всем национальностям без примерки подходит и одинаково на всех действует!
Его мягкое мерцание заставляет что-то комом подкатывать к мужскому горлу, и это что-то очень трудно проглотить обратно, когда Женщина, имеющая отныне настоящую норковую шубу, укутанную в шкафу в старый халат от моли, обернувшись, говорит тихим грудным голосом: "Я не опоздала, Валерий Сергеевич? Вы не возражаете, если я выпью чашечку кофе?" Тут, главное, на ногах в первый момент устоять, а потом это проходит... Но, конечно, не до конца. Вначале у такой Женщины совершенно меняется походка, бедра начинают петь какую-то иную, несогласную со всем телом песню, которую так чутко улавливает мужская натура. Ее прямой, с виду спокойный взгляд направлен прямо тебе в душу, которая уже вся, бедненькая, устремляется, рвется к ней. Вот тут-то многие дуриком и попадаются, не чета тебе, касатик. Упаси тебя Бог, открывать свою многострадальную мужскую душу Женщине в норковой шубе!
ЧЕРВОННЫЙ ТУЗ
Это обычно дом женатых людей. Или почти женатых. При девятке пик кутеж, а в семейном дому - это, знаешь ли, драма. Хотя десятки и указывают на страсть, наслаждение. В общем раскладе этот туз читается еще и как свидание, почти деловое, и важный разговор
Где-то в самой середине этой весны у Кати впервые появилось странное ощущение какого-то парения - полного отсутствия опоры под ногами. И она действительно была рада, если ее вообще что-то могло еще обрадовать, что Валера вдруг пришел к ней. Но он, конечно, не мог навсегда бросить Наину и Егорку. Катя это понимала, но все равно была ему очень благодарна.
Как бы она пережила без Валеры, например, то, что ее рабочий стол новый начальник отдела отдал пожарной инспекции? Конечно, для оформления лицензии был очень нужен этот пожарный протокол, по которому получалось, что пожарная сигнализация, не работавшая с начала перестройки, потому что кто-то срезал в коридоре идущие к ней провода, в прекрасном состоянии? Больше отдать в их отделе было нечего. Пустующие столы давно ушли за неуплату коммунальных услуг, у Кати оставался единственный, приличный стол. Остальные сидели за старыми столами архитекторов, исколотыми кнопками и иглами рапидографов. Такие столы пожарники брать отказались. Теперь Катя работала на подоконнике, сидя на корточках на расшатанном стуле. Но теперь, когда у нее был Валера, это было даже забавно, а, кроме того, еще можно было иногда отдохнуть от всего, просто глядя в окно.
Их отдел заканчивал два небольших объекта, на будущее, которое теперь совершенно не волновало Катьку, у них планировался только один жилой дом для богатых с невиданными по площади квартирами. Работа обещала быть денежной, но, конечно, по их достаточно скромным меркам. Все "оставшиеся в живых" сотрудницы гадали, какое задание они получат по этому объекту, очень переживали, опять начались хождения со слезами по начальству. И Катя была рада, что само присутствие в ее жизни Валерия позволяло ненадолго отключиться от этих проблем. Она так устала от сознания, что вся ее жизнь вполне зависит от любого недоброжелательного вторжения извне.