Позволь тебя спасти
Шрифт:
— Боже, Бен, не устраивай сцен, – Клем опускает глаза на свои сцепленные пальцы, и ее голос чуть вибрирует, хотя она и старается говорить непринужденно. – На Тайре одежды не на много больше, чем на мне, – Клем указывает на короткое платье невесты брата, но Бен отметает этот аргумент.
— Тайра почти замужняя женщина, а ты просто девчонка, которая своим видом дразнит мужиков из бара.
— Дорогой, успокойся, — просит Тайра, сжав плечо Бена.
— Девчонка? – Клем впивается грозным взглядом в брата, и ее щеки пылают от возмущения. – А ты просто болван с шовинистскими замашками! Когда ты уже поймешь, что я больше не ребенок, а взрослый человек, способный мыслить самостоятельно?
Клем тяжело дышит, с болью в глазах глядя на Бена, но тот лишь качает головой и отводит взгляд.
Я чувствую возникший ком в горле. Мне хочется взять Клем за руку и увести ее отсюда.
— Возможно, когда ты будешь вести себя как взрослый, ответственный человек, - наконец говорит Бен уже более спокойно. – Пока что ты демонстрируешь обратное.
Клем растерянно хмурит брови.
— И что это должно означать?
— Бен, не надо… — пытается остановить жениха Тайра, но ничего не выходит.
— Я знаю про обморок на этой неделе, — заявляет Бен, обличительно сузив глаза на Клем. – Ты опять забыла принять лекарство, и, если бы не Тайра, Бог знает, что могло произойти.
Ничего не понимая, я впиваюсь взглядом в Клем.
Лекарство?
Клем больна?
Я чувствую, как мое сердце гулко грохочет в груди.
Клем тем временем прячет лицо в ладонях и злобно шепчет:
— Заткнись, Бен. Ради Бога, просто заткнись!
Бен поджимает губы и с преувеличенным интересом начинает разглядывать входную дверь.
— Прости, Клем, – Тайра сокрушенно глядит на девушку. – Но я волновалась за тебя, потому и сказала ему.
Клем закусывает губу, и, ничего не ответив, лишь качает головой.
— Почему ты здесь одна? – очевидно решив сменить тему, вдруг спрашивает Бен. – Разве ты не собиралась в кино с Тимом?
— Мы с Тимом поссорились, — сухо сообщает Клем, смотря в сторону. – И теперь мне не на чем добраться домой.
Так вот, значит, по какой причине Клем появилась в баре одна на грани слез.
— Что?! И этот засранец бросил тебя одну? – кипятится Бен, потом смотрит на меня и быстро добавляет:
— Прости, друг.
— Все нормально, — заверяю я Бена. Сейчас я и сам всыпал бы Тиму за то, что оставил Клем ночью одну.
Но тут меня осеняет, что, возможно, я сам виноват в том, что Клем с Тимом поссорились.
— Что случилось? – допытывается у сестры Бен. – Из-за чего вы поссорились?
Клем упрямо качает головой.
— Я не хочу об этом говорить. Ты дашь мне свою машину? Я домой хочу.
— Я ее не брал, мы приехали на машине Тайры. Я собирался остаться у нее. Но мы отвезем тебя.
— Я могу это сделать, — быстро предлагаю я, напрочь забыв о решении держаться от Клем подальше. – Я тебя подвезу.
Я смотрю на Клем, но не могу понять по ее лицу, рада она этому или недовольна.
Вот черт, Амелия!
— Только, наверное, сначала мы отвезем Амелию, – я смотрю на свою подругу, чувствуя себя виноватым. – Или, наоборот, сначала завезем Клем.
— Тебе это совсем не по пути, — напоминает Тайра. – Мы подвезем Мел, она живет недалеко от моего дома.
— Все нормально, Люк, – Амелия улыбается, видя колебания на моем лице. – Я могу доехать с Тайрой и Беном. К тому же, так действительно будет удобно.
— Отлично! – Клем поднимается со стула, и резкость ее движений выдает нетерпение. – Если вы разобрались, тогда едем. Я, правда, очень хочу домой.
Клем разворачивается и идет к выходу, не сказав больше ни слова. Очевидно, что она очень расстроена, ведь грубость не черта, присущая ей.
Прощаясь с друзьями, я выхожу за Клем на улицу. Она шагает по стоянке к джипу, и я ускоряюсь, чтобы догнать ее.
— Что произошло между тобой и Тимом? – нагнав ее, спрашиваю я.
Плечи Клем напряжены, она резко качает головой.
— Ничего. Не хочу об этом говорить.
— Перестань! – я хватаю руку Клем, стараясь не причинить боль, но удержать на месте. Слишком поздно я понимаю, что допустил ошибку. Даже малейший физический контакт с Клем нежелателен.
Ее кожа гладкая и нежная на ощупь, и мои пальцы начинает буквально покалывать от соприкосновения с ней. Невинное, на первый взгляд, прикосновение заставляет меня замолчать, в то время как душу готово вывернуть наизнанку.
Лишь спустя несколько долгих мгновений я замечаю, что Клем затаила дыхание и, словно чего-то ожидая, смотрит на меня. Она не делает попыток вырваться, хотя сейчас это не составило бы ей труда.
— Извини, – я выпускаю ее запястье, при этом чувствуя укол сопротивления внутри, и нахмурившись, отступаю.
— Ничего, – Клем отворачивается, но я успеваю заметить разочарование в ее глазах.
Могу ли я быть большим идиотом, чем сейчас?
— Скажи мне, из-за чего вы с Тимом поссорились? – я хочу знать правду, потому что, возможно, именно я инициатор этого разлада.
Черт, неужели я должен чувствовать вину еще и из-за этого?
Несколько секунд Клем молчит, недовольно сопя, и я уже думаю, что она так ничего и не ответит, когда Клем с шумом выдыхает и произносит:
— Он сказал мне. Сказал, что любит меня, и мне пришлось разбить ему сердце. Доволен? – Клем шмыгает носом и стискивает зубы, сдерживая слезы.
Мне хочется убить себя на месте. Я чувствую боль Клем. Вижу ее.
Какого черта я не держал свой язык за зубами?
— Мой лучший друг, который очень дорог мне, с которым мы через столько всего прошли, сегодня предложил мне свое сердце, – Клем прижимает руки к груди и больше не пытается остановить слезы. – А я просто его растоптала. Понимаешь? Я ненавижу себя за это!