Позывной «Грэй»
Шрифт:
Чтобы не гулять порожняком, Марсель предложил взять интервью у кого-нибудь из прохожих, и узнать, как им живется в условиях военного положения. Мой жених, не говорящий по-кижански, вызвался побыть оператором, а мы с Бертой вооружившись портативными микрофонами принялись «отлавливать» прохожих. Солдаты курили в сторонке, о чем-то лениво переговариваясь между собой. Их не сильно радовала их сегодняшняя миссия, поскольку они бы предпочли бездельничать в расположении части, а не шляться по городу, охраняя иностранцев.
С
– Сумасшедшая какая-то! – вырвалось у меня.
Я уже отчаялась поговорить хоть с кем-то, когда возле нас остановился дедушка. Я, Марсель и Берта мигом оживились, окружив старика со всех сторон.
Он прищурился и убрал руки, в которых он держал тряпичную сумку, за спину.
– Здравствуйте, – обратилась я к пожилому мужчине на кижанском. – Я могу задать вам несколько вопросов?
– А вы кто такие будете? – ответил он мне на чистом берлесском.
Боже, единственный, кто осмелился остановиться возле нас и поговорить, был берлессом! Я же говорила, что Берта преувеличивала насчет ненависти к берлессам?Вот, даже старый дед не боится разговаривать на родном языке!
– Мы корреспонденты, – перешла на берлесский и я, чтобы быть с собеседником на одной волне. – Скажите, как вам живется в условиях военного положения?
– Как всем. Жду, когда наши победят!
– Есть ли проблемы с продуктами или медикаментами?
– Конечно есть! В магазинах все втридорога. Лекарства завозят редко. Но я все понимаю, война есть война! Я потерплю! Лишь бы поскорее все закончилось!
– Вы получаете гуманитарную помощь от Фрогии и Бургедонии? Вы знаете, где находятся пункты выдачи? Там вы можете получить необходимые медикаменты и продовольственную помощь.
– Я у этих нелюдей куска хлеба не возьму! – разозлился старик, и солдаты, сопровождавшие нас, подошли ближе. – А продукты от берлессов не доходят до нас. Не пускают!
– Вам не по душе страны содружества?
– А кому они по душе? Этим трусам, разве что? – дед кивнул на кижанских солдат, зля их еще больше.
– Пошел отсюда! – вмешались военные, тыча в старика автоматами.
– Ты мне в морду-то не тычь! – тоже разошелся старик, провоцируя еще больший конфликт. – Я свое отвоевал! Пуганный! За тебя внучек и воевал! А ты…
Дед всхлипнул, и побрел дальше по улице, вытирая лицо трясущейся рукой. Солдаты с такой ненавистью смотрели ему в след, будто были готовы расстрелять старика на месте!
Я стояла, в полной растерянности, и тоже смотрела в сгорбленную спину
Внезапно старик обернулся.
– Придут наши! И научат вас, собак ссыкливых, родину любить! – закричал он на всю улицу. – А может, Грэй наперед вас на столбах перевешает! Предатели позорные! Тфу, на вас!
Теперь стало ясно, кто для дедушки «наши», и чью победу он ждет. Да кто такой этот Грэй, что им так пугают?
Все произошло в секунду! Один из солдат метнулся к деду и врезал ему прикладом по голове.
– Остановитесь! Что вы делаете? – бросилась я на помощь к падающему на асфальт старику.
– Назад! – заорал на меня военный и направил на меня автомат. Я остановилась в паре шагов от него, будто налетела на бетонную стену.
– Анна! – окликнул меня Марсель.
– Уходим! – приказал нам второй военный.
– Вызовите скорую! – в панике кричала я.
– Я сказал, уходим! – громче повторил военный.
Марсель обхватил меня за талию со спины и начал оттаскивать от старика, но я не давала ему этого сделать.
Тогда военный, ударивший, а быть может и убивший деда, грубо схватил меня за шиворот и поволок меня в сторону.
Я кричала, и брыкалась, просила прохожих позвонить в неотложку, но они просто проходили мимо, с опаской косясь то на военных, то на лежащего на асфальте мужчину.
Солдаты вместе с Марселем заволокли меня за угол близстоящего здания, и только тогда отпустили. Мой шок сменился настоящей истерикой. Я набросилась на солдата, будто бы бессмертная:
– Что вы творите! Зачем вы так с ним? Он же просто старик!
– Эти берлессомордые совсем оборзели! – злобно выплюнул он мне в лицо. – Дед получил, что хотел!
– Анна, – Марсель взял мое лицо в ладони и посмотрел в глаза. – Нам нельзя вмешиваться! Мы только показываем, что происходит! Успокойся, возьми себя в руки!
Я отшатнулась от парня, будто бы он меня ударил. Как он может так говорить? Неужели Марсель совсем бесчувственный? Ему совсем не жаль этого старика? Он же даже не понял, о чем мы с дедушкой разговаривали, и за что на него набросился кижанский солдат!
– Это ты тоже покажешь, Марсель? Ты все заснял? – закричала я на своего жениха на фрогийском. – Покажи, как ведут себя доблестные кижане!
Я отошла от Марселя, присела на корточки и разревелась от бессилия, чем-то помочь старику, и разочарования в своем женихе.
Военные не понимали фрогийского, они снова закурили, терпеливо дожидаясь, пока моя истерика закончится. Их взгляды были такими равнодушными… Как и взгляд Марселя.
Только Берта проявила свое участие ко мне. Она присела рядом и обняла меня, чтобы утешить. Девушка ничего не говорила, она была так же напугана, как и я, но это простое объятие заставило меня собраться.