Позывной «Грэй»
Шрифт:
Через несколько минут я вытерла мокрое лицо и поднялась на ноги. Берта протянула мне мой микрофон, который я, наверное, выронила, даже не заметив пропажи.
Никакого настроения продолжить прогулку по городу у меня не было. Мне хотелось только одного – чтобы этого ничего не было. Но это было! А я ничего не могла изменить, забыть или сделать вид, что все в порядке.
Солдаты были рады тому, что мы возвращаемся в часть. Я больше не пыталась заговорить с этими жестокими людьми, мне даже смотреть на них было противно. Берта же, напротив, принялась болтать с солдатами, расспрашивая их о планах на будущее
В автобусе Марсель присел рядом со мной и попытался меня обнять, но я оттолкнула его руку и уставилась в окно. Слушая в пол уха болтовню и смех соседки по комнате, я понимала, что нападение на старика расстроило только меня. Остальные вели себя так, будто бы ничего особенного не случилось.
Это было за гранью моей реальности. Это было страшно.
По дороге в часть мы зашли в небольшой супермаркет, купили сладостей, газировки и фруктов. Берта затарилась сигаретами, сокрушаясь о том, что нельзя пронести в часть спиртное. Наверняка нас обыщут на КПП, а "дарить" дежурному конфискованное не хотелось.
Мы стояли на кассе в очереди, когда наши "бравые рядовые" прошли мимо нас, держа в обеих руках по огромному пакету. Что было в пакетах, я знать не могла, но солдаты просто вышли через кассу не, рассчитавшись.
Для меня это стало очередным неприятным шоком. Этих мародеров никто не остановил, не сделал им замечания, но, судя по скривившемуся лицу кассира и ее взгляду, полному ненависти к военным, я догадалась, что это не первый случай, и что она ничего не может сделать, предпочитая не связываться с вооруженными мужчинами.
Мне было стыдно за то, что мы пришли вместе, как будто бы я причастна к этому мародерству тоже, но я проглотила свое возмущение, расстроившись еще сильнее.
Марсель еще несколько раз пытался заговорить со мной, но это еще больше отторгало меня от него. Он уже дважды разочаровал меня за последнее время. Мне пока хватит. Я сказала, что слишком расстроена, чтобы с ним разговаривать, и сразу по прибытию в часть, ушла в нашу с Бертой комнату.
Там мы с ней вместе наревелись, и только потом пошли на обед. Марсель не стал к нам подсаживаться. Он нашел себе другую компанию. С солдатами из Фрогии ему было, видимо, интересней, чем со мной. Впрочем, я же сама дала ему понять, что не в восторге от его компании, так чего же я злюсь?
После обеда мы с Бертой решили вздремнуть, а потом прогулялись по части, чтобы поглазеть на военную технику и самих военных. Вторя Берте, я тоже начала расспрашивать о планах военных, подходя к тем, кто не был занят.
Солдаты были не слишком болтливы, поэтому нам удалось выяснить не так много. Примерно восемьсот бойцов уже завтра должны были выдвинуться в сторону Северо-Боровинской области. Эту территорию, по их данным, удерживает тот самый ужасный Грэй. Среди командированных военных были так же фрогийцы и бургедонцы, прибывшие вчера и сегодня. Нам как раз и нужно было ехать в ту сторону, раз мы решили снимать горячие репортажи.
За ужином мы с Бертой сами позвали Марселя за наш стол, и решили обсудить наше совместное перемещение из тыла. Марсель был обеими руками за. А потом мы принялись обсуждать этого загадочного Грэя. Каждый из нас узнал про него разное, но вся эта информация была лишь байками, притянутыми за уши. Никто ничего не знал о Грэе наверняка, даже его настоящего имени и фамилии.
Общими усилиями вы пришли к выводу, что велика вероятность, что полковник Грэй не выдумка, а реально существующий человек. В прошлом Грэй дезертировал из армии Кижей в звании капитана, но сейчас он уже полковник! Кто повысил этого преступника в звании мы не могли знать, но предположили, что берлессы, потому что Грэй действовал с их подачи. Берлессы всячески отрицали свою связь с ЧВК Грэя, но то, что армия Берлессии не вступает в конфликт с шайкой Грэя, говорит о многом. А быть может, этот преступник сам себя окрестил полковником, чтобы выглядеть солидней?
По слухам у Грэя целая армия. В основном пехота, но и танки тоже имеются. Грэй отстаивает Северо-Боровинскую область, воюя за то, чтобы отделиться от Кижей. Вместе с губернатором эти сепаратисты объявили свою область независимой республикой, и теперь не подчиняются ни Кижам, ни Берлессии.
По слухам, люди со всех Кижей пробираются в Северо-Боровинск, чтобы попасть в армию Грэя. Этот террорист так заморочил голову людям, что те мечтают умереть за него, ведь умереть за Грэя, равно умереть за родину.
Этот фанатик весьма умело играет на патриотизме растерявшихся людей, заманивая их в свою бандитскую шайку. В век интернет-пропаганды это не так уж и сложно. Люди напуганы, обездолены, убиты горем, лишены крова и семей, вот и ищут правду в последней инстанции.
Правительство и армия Кижей явно не справляются с поставленными задачами, в стране хаос, невозможно позаботиться должным образом о каждом человеке, вот люди и ищут лучшей участи, потеряв веру в собственное государство.
Чем больше я узнавала о том, что на самом деле происходит в Кижах, тем больше убеждалась в том, что без посторонней помощи дружественных государств, Кижам не выстоять.
Опять же по слухам, берлессы почти заняли уже четвертую область из двенадцати областей, пятая подконтрольна Грэю, шестая радиоактивна. Еще немного, и сопротивление страны падет, стоит только берлессам захватить ее столицу.
Президент Кижей ежедневно убеждает мировое сообщество, что у него все под контролем, требуя помощи и оружия, но в реале, все немного иначе.
Я пробыла в Кижах всего сутки, но мне уже было не по себе. Мои представления об этой командировке, о том, что я увижу и узнаю, уже были немного подорваны. Теперь мне самой захотелось разобраться в происходящем, лично для себя, а не потому, что я дочь Дюпона.
Берлесский старик не выходил у меня из головы. Как я не пыталась переключиться на бытовые вопросы или разговоры с соседкой по комнате, у меня раз за разом перед глазами всплывало заплаканное лицо старика. Берта уже уснула, когда я не выдержала и взяла в руки свою камеру, чтобы посмотреть запись с тем самым несчастным дедушкой.
Какого же было мое удивление, когда я обнаружила, что запись удалена. Ноль! Просто ничего!
Гадать, чьих это рук дело, было не нужно. Я была просто в бешенстве! Что Марсель себе позволяет? И что им двигало? Забота обо мне или уничтожение неприятных и некрасивых фактов об аморальном поведении кижанских солдат?