Позывной "Венера"
Шрифт:
Люди не боялись выказывать ей свое презрение прямо в лицо. Некоторые ее просто ненавидели. А сколько едких слов ей пришлось выслушать! И старики, и дети считали нужным сказать ей что-нибудь колкое. Никто не мог понять, как она согласилась на такую работу.
Еще, казалось, не зажила рана после того, как Шау Ван убил двух ее детей, а она поступила в услужение к нему в дом. Почти шесть десятков лет на свете прожила, а что такое стыд, так и не узнала! Да как ее мертвые могут спокойно в земле лежать, когда она так поступает?!
Но матушка Дэм хранила молчание.
День за днем ходила старая женщина на базу «Феникс». Вечером, возвращаясь, приносила с собой в маленькой матерчатой сумке то несколько пачек таблеток от лихорадки или расстройства желудка, то баночки с рисом, которые давала ей жена Шау Вана. За это из жалованья матушки Дэм вычиталась определенная сумма. Иногда жена Шау Вана тайком от мужа совала ей несколько банок молока.
…Рис уже сварился. Матушка Дэм сняла котелок, подбросила в огонь щепок, чтобы он разгорелся жарче, поставила чайник. Так и оставшись сидеть у очага, женщина протянула руку и достала с полки пиалу, палочки для еды, тарелочку с мясным соусом и принялась за трапезу. Доев рис, помыла и убрала посуду и снова молча села перед огнем, протянув к нему руки.
Она просидела так довольно долго. В доме у Тхань все давно уже спали. Было слышно, как дети ворочались во сне, поскрипывали лежанки.
Внезапно за дверью послышался чей-то грубый голос:
— А тут чего не спят, огонь жгут? Вьетконг приманиваете? — В дверь с размаху пнули ногой: — А ну открывай! Проверка!
Начальник отряда гражданской обороны, не дожидаясь ответа, вошел в помещение. За ним — полицейский и еще двое из отряда гражданской обороны.
Единственный глаз начальника отряда уперся в чайник, стоящий на очаге.
— Что, старая, чаек для вьетконга кипятишь?
— Господин, я работаю у жены подполковника Шау Вана. Вернулась с работы, устала, вот и подогреваю для себя чай!
Один из пришедших увидел на лежанке несколько апельсинов, которые принесла с собой матушка Дэм, моментально схватил их, понюхал:
— Ты что, апельсины купила, чтобы вьетконговцев подкормить?
— Это мне госпожа Шау Ван за работу дала!
— Черт побери! Тебе-то зачем апельсины? Небось хотела вьетконговцам в лес отнести?
— Каким вьетконговцам? Мне госпожа Шау Ван дала, вот и все.
Начальник отряда осмотрел дом и, показав на апельсины, распорядился:
— Конфисковать!
Они вышли, захватив с собой апельсины.
Матушка Дэм снова села у огня и принялась жевать бетель. Ей было уже около шестидесяти, но зубы у нее еще оставались крепкими.
Угли в очаге
И вот наконец раздались три едва слышных удара в стенку, как раз возле очага. Матушка Дэм поспешно поднялась, проворно открыла дверь. В проем проскользнула едва различимая в темноте фигура с карабином.
Это был Дить, помощник взводного из отряда гражданской обороны. Раньше он служил в войсках «охраны спокойствия» [14] , но позже после тяжелого ранения его уволили.
— Есть какие-нибудь новости, матушка Дэм? — шепотом спросил он.
— Возьмешь эти банки с молоком, — так же тихо ответила Дэм, — и риса для наших товарищей. Были еще апельсины, да их конфисковали.
— Какая вы добрая! Ребята благодарят вас, шлют привет.
— Как там Куок Нам, оправился от лихорадки? Уж так его жаль! Болеет, и приходится все время в пещере лежать, ни одеял, ни циновок нет!
14
Войска «охраны спокойствия» — марионеточные полицейские войска, созданные во Вьетнаме после переворота, совершенного японскими оккупантами 9 марта 1945 года.
— Ему уже лучше. А ребята, наоборот, вас жалеют. Вот, говорят, кто храбрый, так храбрый!
По морщинистой щеке женщины поползла слеза.
— Раз обо мне думают, то мне уже легче. Дети мои погибли, зачем бы мне иначе небо коптить? — Она приткнулась к самому его уху: — А у этих-то, никак, что-то случилось. Жена Шау Вана сказала, что ее муж якобы где-то здесь поблизости обнаружил много вьетконговцев.
— В самом деле? Раз Шау Ван говорит, значит, что-то есть. Поподробнее ничего не знаете?
— Нет. Только вот жена его хвалилась, что Шау Ван послал своих солдат на разведку и просил, чтобы усилили бомбардировки. Как будто бы наша армия по ним собралась нанести удар. Вот американцы и велели ему преградить нашим дорогу.
— Очень хорошо! Попробуйте разузнать, что они намерены предпринять, ладно? Ну, я пошел, а то, не ровен час, застанут здесь!
— О моем младшеньком ничего не слышно? — тихо спросила матушка Дэм.
Очень трудно было ответить на этот простой вопрос. Не мог же Дить сказать ей, что ровным счетом ничего не знает о ее младшем сыне Хоай Тяу — единственном оставшимся в живых. И потому он часто-часто закивал:
— Как же, время от времени Куок Нам о нем вспоминает. Говорят, что Хоай Тяу в регулярной армии. С ним все в порядке, он здоров. Передавал вам привет…
— Да знает ли он, что я еще жива?
— А как же, знает, конечно! Он говорит, что вернется! — И внезапно вспомнив нечто важное, Дить наклонился к самому ее уху: — Арестовано несколько наших людей. Кажется, есть кто-то, кто наводит на наших. Будьте осторожны! — И он бесшумно выскользнул за дверь.
Дрожа от холода, матушка Дэм прошла к бамбуковой лежанке. По щекам ее текли слезы.