Праанжелику
Шрифт:
Поэтому, лежа на сырой земле, с прижатой к горлу Анжеликиной пилочкой для ногтей, он напряженно думал - стыдно или не стыдно умирать от руки белой женщины? Потом решил, что, пожалуй, не стыдно, раз уж она не убоялсь черепашки Леонардо. А потом Анжелика его пожалела и предложила трубку мира.
Жоффрей сначала умер от беспокойства, а потом обрадовался, потому что ему, добывающему из земли золотоносную руду, союз с ирокезами оказался как нельзя кстати, и пригласил всех пятерых великих вождей на обед всего по десять
Вожди приехали, все подписали, выпили мед, пиво и затянули веселую песню о сурке, который всегда с ними.
И все было бы хорошо, если бы Жоффрея не предали недобитые французы, сговорившиеся с индейцами из племени промискуитетов.
Результатом предательства стал Жоффрей, крепко прижимающий к израненной груди пять скальпов великих вождей, несмотря на кому третьей степени.
Ирокезы обиделись и объявили джихад. Жоффрей вышел из комы и извинился. Не помогло.
– Ладно, - сказал граф, разглядывая группу размахивающих томагавками индейцев в количестве ста пятидесяти тысяч человек, - сейчас вы поверите, что это - не я.
Он вывел всех из форта и поджег фитилек.
Через несколько секунд Катарунк взлетел на воздух и долго там летал.
Ирокезы, уронив томагавки, смотрели в небо, с которого падали звезды, несмотря на день и октябрь.
– Мама, - шепнул Анжелике Флоримон, - на те деньги, что ты давала мне в Гарвард, я покупал китайские петарды и хранил их как раз для такого случая.
– Любовь моя, - кивнул на толпу индейцев Жоффрей, - здесь, я думаю, стоит построить Диснейленд. Гляди, как пипл хавает.
– Почему разорвалась гора?
– спросили, наконец, притихшие ирокезы.
– Потому что я - Человек-Гром, - расправил плечи Жоффрей.
– Я управляю стихиями и говорю с богами.
– Вообще-то мы хотели уточнить тип взрывчатки, - переглянулись индейцы, - так бы и сказал, что ты псих с манией величия. Впрочем, похороны, по большому счету, удались, так что можешь топать…
– В Вегас, - закончила Анжелика, преданно заглядывая мужу в кожаные шортики.
– Нет, - покачал головой Жоффрей.
– В Вапассу.
– В Вапачто?
– возмутилась Анжелика.
– В Вапассу, - с нажимом на нежный розовый сосок заявил граф, - там мои мрачные рудники, тебе понравится.
Кроме мрачных рудников в Вапассу были лютая зима, дикий холод, адский голод, каторжники и эпидемия кори. Кому бы не понравилось?
Зато Жоффрей вырезал лобзиком грубую кровать кинг-сайз три на три и накрыл медвежьей шкурой.
– Твои нежные розовые соски такие твердые, - шептал Де Пейрак долгими полярными ночами.
– Ну я думаю, - пожимала плечами Анжелика, - минус сорок.
На день святого Валентина к изгнанникам приехал лейтенант Пон Бриан, которого я
Влюбленный лейтенант дождался, когда Жоффрей уйдет в командировку на антресоли, и принялся склонять Анжелику к земле головой. Анжелика возмутилась и вспылила кочергой по голове.
Когда Пол Бриан очнулся, богиня уже заканчивала прикреплять на место его размозженного черепа коленку медведя гризли.
– Ну вот, - удовлетворенно сказала Анжелика, - почти незаметно. А мозга у вас там и раньше не было.
– Эм, - почесал новенький затылок лейтенант, - так я пойду?
– Ступайте, - кивнула Анжелика.
– Вот ключи, техпаспорт от снегоступов и гарантийный талон на плащ-палатку фирмы Соlumbia.
Пон Бриан ушел, а Анжелика безуспешно попыталась отмыть с сорочки кровь и в срочном порядке сочиняла слово «гламур». За этим постыдным занятием ее застал неожиданно вернувшийся муж.
– У тебя такие бледные губы, дорогая, - забеспокоился Жоффрей, расстегивая латы.
– Это иней, - успокоила она.
– Давай, помогу.
Прекрасный Флоримон разметался по кровати, неумело спрятав под подушкой свою текушую скво.
– Вставай, сын, - сказал граф де Пейрак, - и пойдем со мной. Я хочу научить тебя тому, что называется долгом чести.
– Какая честь в полшестого утра?
– логично поинтересовался Флоримон.
– Лейтенант Пон Бриан пытался поласкать нежные розовые соски и даже заглянул уголком глаза в потаенный грот твоей мамы. При живом-то мне, а хоть пусть и на антресолях… Потом он ушел в пургу, а я чота неделю тупил, но теперь спохватился и пылаю от ярости, как плотный пучок фотонов.
– Ну ушел и ушел, - Флоримон зевнул и перевернулся на другой бок симпатичной индианки.
– Пойдем, сын, - потребовал Жоффрей, потрепав туземку четыре раза.
– А по дороге я расскажу тебе, откуда берутся дети.
Лейтенанта они нашли спустя месяц. Тот сидел посреди озера Мичиган с примерзшим к проруби хвостом.
– Здравствуйте, господа, - сказал Пон Бриан, - вы лису не видели? Ужо я ей уши-то пообрываю.
– Видели, - сказал Флоримон, - она тявкнула, и мы отобрали у нее сыр.
– Вот и славно, - обрадовался Пон Бриан.
– Рано радуетесь, - нахмурился де Пейрак и бросил ему синюю варежку в белые елочки.
– Вы оскорбили честь моего дома. Я требую удовлетворения.
– Но, - робко сказал лейтенант, - разве ваша прекрасная супруга вас не удовлетворяет? Кто бы мог подумать… Нет, ну я, безусловно, всегда рад поспособствовать, но знаете ли вы, за какую такую провинность пострадал симпатичный мегаполис Содом?
– Хватит болтать, - отрезал де Пейрак кусок тортика, - Вот вам шпага.