Праанжелику
Шрифт:
– Мэтр, - воскликнула вошедшая Анжелика, - вы ранены!
– Пустяки, - улыбнулся Габриэль, - царапина.
– Слава Богу, - облегченно выдохнула Анжелика, поднимая что-то с пола.
– Вот, возьмите. Еще кусочек вашего мозга.
– О, спасибо!
– обрадовался мэтр.
– Это нужный.
– Не за что, - кивнула Анжелика.
– Принести вам пина-колладу или что вы там хотите?
– Я хочу ваш инь, - внезапно решился Габриэль.
– Но как же быть с подавлением плоти?
– удивилась она.
– А продолжим
– Только не в метафорическом смысле, как раньше, а наоборот. Вот, берите и давите, да покрепче… ой.
– Ничего страшного, - улыбнулась прекрасная Анжелика, - первый раз у всех быстро.
– У меня трое детей, - заметил мэтр.
– Тогда таки ой, - согласилась Анжелика и спешно свернула разговор, поскольку обещала детям почитать на ночь Лавкрафта.
А оставшийся наедине с группой биологически активных веществ, выделяемых железами внутренней секреции, Габриэль Берн принялся извлекать мозги обратно, мудро рассудив, что для слепой ярости они только помеха.
Граф Жоффрей де Пейрак aka Рескатор возлежал в своей роскошной каюте выше ватерлинии и, прикрыв черные, как маленькое платье Коко, глаза, предавался воспоминаниям: …это какашка, собачья какашка, не суй ее в рот, Жоффрей, плохой мальчик… Нет, не то… Вот: Анжелика, прекрасная Анжелика, она ему изменяла, плохая девочка, как она могла? Всего каких-то несчастных пятнадцать лет, ах, эта женская ветренность…
В каюту постучали.
– Ты вернулась, - закричал граф, распахнул дверь и зашарил руками в поисках нежных розовых сосков.
– Я тоже люблю тебя, зая, но у меня жена и одиннадцать детей, - сказал первый помощник, аккуратно высвобождаясь из объятий капитана.
– Извини, - смутился граф, - ты чо хотел-то?
– Мне очень не нравятся эти гугеноты, - вздохнул помощник.
– Это нормально, - успокоил его Жоффрей, - тем более что у тебя жена есть.
– Мне не нравится этот пират, - кричал мэтр Берн на ежевечернем партсобрании гугенотов.
– Он не отвезет нас в Санто-Доминго, а продаст в рабство, клянусь своим любимым псалмом.
Гугеноты не хотели в рабство, ибо там бабай, и потому затопали ногами так, что от внезапной качки стошнило даже ватерлинию.
А прекрасная Анжелика внимательно рассматривала в микроскоп посев паники и печально думала, что, кажется, над седой равниной моря ветер тучи собирает.
Корабль Рескатора мчался аки посуху, только по волнам. Супруги стояли у штурвала, и Анжелика направила свои нежные розовые соски по ветру, чтобы Жоффрею было сподручнее делать первый шаг к примирению.
– В
– Всем на пол, никому не двигаться, это бунт на корабле, - закричали выскочившие из-под ватерлинии гугеноты.
«Бунт на корабле - это, кажется, к несчастью», - обеспокоено подумала прекрасная Анжелика и печально посмотрела на вооруженного мушкетом Габриэля.
Известие о предательстве мэтра Берна было для нее таким же сильным шоком, как если бы, например, по телевизору показали прогноз погоды без спонсора.
Гугеноты повели Жоффрея на корму, чтобы убить и покормить им устриц, а Анжелика бессильно стучала кулаками в переборку, в отчаянье думая, что все эти досадные неприятности липнут к ней, как шелковый пеньюарчик к нежным розовым соскам без антистатика.
Впрочем, гугеноты Жоффрея убить не смогли, потому что он убежал и затаился в глубинах судна леопардом, а потом началась буря, как в фильме «Идеальный шторм» с Джорждем Клуни, и бунтовщикам стало сильно не до того.
Когда судно «Голдсборо» превратилось в решето «Голдсборо», протестанты приуныли и попросили помощь зала.
– Ребята, давайте жить дружно, - сказал Рескатор, вышел, усмирил бурю, а зачинщиков бунта связал, отправил в карцер и посадил на хлеб и соленую воду попой.
– Что ты собираешься с ними делать?
– побледнела Анжелика.
– Повешу на рее, - пожал плечами Жоффрей, - тут так принято, если бунт.
– Но ты не сможешь!
– расплакалась она.
– Почему это?
– удивился граф.
– У нас не осталось буквально ни одной целой реи, так что нет другого выхода, кроме как привнести в этот жестокий мир капельку добра и всепрощения,- сказала прекрасная Анжелика, оправила смятые после бури соски и встала на колени.
Рескатор, конечно, колебался, но не мне вам рассказывать, какой силой обладает стоящая на коленях опытная женщина.
Песчаный берег, окруженный вековыми соснами, радовал глаз, как подписанный начальством приказ о повышении в должности.
– Мы в Америке?
– спросила Анжелика.
– Пока нет, - мрачно ответил Жоффрей, - надо еще паспортный контроль пройти. Тут это сложно из-за одиннадцатого сентября.
– А что случилось одиннадцатого сентября?
– заинтересовалась Анжелика.
– Пока ничего, но они готовятся.
Пассажиры и команда «Голдсборо» спустились на берег, и вокруг немедленно засуетились индейцы.
– Это мои друзья, - быстро, пока не началось, сказал вождю Жоффрей.
– А я тебе, кстати, привез зеркальце и бусики.