Прагрессоры Атлантики
Шрифт:
– А ты не отвлекайся, капитан, мы никуда не торопимся, - успокоил его Ринат, - Плывем себе на остров сокровищ, и хорошо. Нет там острова - невелика потеря. Другой найдем. Ты завтра у Кубы планировал идти?
– Зачем мне эта Куба? По глубине, спокойно пойдем. Планировал до мыса Кемадо, самой восточной оконечности Кубы дойти. Там есть протяженные участки открытого моря. Хорошая глубина, безопасно. Даже думал Костику дать порулить пару часов, вас обоих на бинокли поставить - чтобы землю высматривали.
– Витя, не надо гнать, - не согласился я с ним.
– Вези нас на какой-нибудь островок. Пристанем, ты выспишься, мы на берегу рыбки поджарим. Там что совсем нет островков?
– Леша, там сейчас Япония может оказаться, - усмехнулся он в ответ.
– Япония, вообще прекрасно, - я улыбнулся нашему кэпу.
– Коничива, мистер Колтрейн-сан!
– Коничива, Зубрилка-тян, - улыбнулся Витя.
–
Чего всполошился? Тут в другую эпоху провалились, а его расстраивает что Земля изменилась. Понятно, что изменилась, это же корпускулярная физика! Если в одном месте прибыло - в другом убывает - закон сохранения энергии. Мы парни активные, вот и подправился рельеф немного. Может в Европе все на местах осталось, мы здесь, а Европа далеко.
Четыре дня в море оказались богаты на неожиданности. Костя окончательно предал сухопутное братство, ловко въехал в электронику, и уже что-то соображал с парусами, под надзором Виктора. Ринат нормально во всем разбирался, но не лез в морские волки. Я заценил всю сложность управления яхтой. Всего два паруса - а проблем от них выше крыши кокпита. Я молчу про третий. Генакер - это, пинок в корму, и какое-то детское чувство восхищения и гордости за моряков - догадались же, хитрецы! Парус, который вовсе не крепится к мачте, а как воздушный змей летит по ветру и дает дополнительную тягу.
'Глория' на всех парусах ворвалась в нашу жизнь, яхта становилась частью нас самих. Дом под парусами, из которого не убежишь пехом по воде, это нечто особенное, это или принимаешь, или гаснешь в меланхолии. Мы дружно балдели.
Нам достался 'фэмлиборд' - семейная яхта с двумя двуспальными кроватями, по отдельной каюте для каждого из супругов. Витя сразу занял переднюю двуспальную. Мне разрешили спать в салоне. А Ринат и Костя устроились в кормовой, шикарной спальне.
Мы дружно, и на полном серьезе, вознесли благодарственную молитву 'святому Патрику', который убрал с яхты переднюю каюту в носу яхты и устроил там дополнительное помещение для хранения всяких полезностей. Витя сказал, что это довольно распространенная практика, хотя бы потому, что каюта в носу яхты самая паршивая - там самая сильная качка и болтанка, и нормально отдохнуть там очень тяжело, надо уработаться как поросенок, но тогда и в гальюне можно уснуть.
Когда я читал про всяких моряков, я понял, что у них на кораблях и судах особое отношение к чистоте и порядку. Ринат, наверное, был счастлив, чистоту мы поддерживали как в операционной. Никто из нас не был свинушкой. Витя всегда был аккуратист. Костя тот еще чистюля.
Ринат это отдельная тема, он даже ногти пилочкой подравнивал, приучал себя к будущему хирурга. Ринат - это мой ангел-хранитель, наверное, потому что я никогда не относился к нему серьезно - всегда воспринимал его как 'пассажира-попутчика на одни сутки', которому можно поплакаться чутка в жилетку на свои неудачи и прочие происки врагов, выслушать традиционное 'сам дурак', и расстаться довольным беседой. Вот так, Ринату я болтал о своих проблемах, хоть он раз и навсегда мне честно признался - он не спец в психе, ему мои слова, с точки зрения диагноза ничего не говорят, и на психотерапию, и на психиатрию он не посягает. А мне и ладно, рассказал хоть кому-то о неприятном и полегчало: сделал гадость, на сердце радость, всегда готов поделиться неприятностями. С другой стороны - у нас установились отношения серьезного доверия и уважения к способностям друг друга. С Ринатом ясно - не увжать медика может только молодой сопляк, у которого здоровья из всех ушей хлещет вместе с адреналином. Первый удар беды по семье и каждый навсегда приобретает странное отношение к медикам: хитрую смесь благодарности и недовольства, всегда хочется вот найти какой-нибудь изъян в проделанной медиком работе. Золотые сердца у медиков - у Рината точно. Как он согласился нам помочь с барабанами? Непонятно. Но пришел однажды, когда не было барабанщика, попросил палочки и начал что-то изображать. Что характерно он палочки взял в манере Чарли Уоттса. И работать начал в той же манере - скупо, без всяких соло-шмоло, в нашу джаз-банду влился легко, сразу после того, как за пару вечеров научился партии барабанщика в теме Брубека 'Держи пять', понимающему достаточно.
Костя поддерживал реноме молодого морсвина и юного морского волчонка - чистоту уважал. Тоже интересный паренек. Из семьи офицера, как он увернулся от пути военного - неизвестно, но был аккуратистом и прирожденным человеком стиля - не шиковал, не бедствовал, но всегда выглядел изящно, блин, классный черт! Реально с аристократичными кровинками в венах, паренек.
Меня подшпынивали постоянно, я неряшка и лопух - скрываю за необходимостью творческого беспорядка свою безалаберность и снисхождение к бардаку. Но на яхте мне стало комфортно, просто все резко переменилось и как бы с начала началось. Я стал коком, на кухоньке - тоже мне, нашли 'камбуз' - я медитировал, занимаясь нехитрой готовкой. Мы в быстром темпе разгрузили холодильник, в первую очередь сожрав все припасы из скоропортящихся. Фрукты и овощи Ринат забрал на переработку в пользу семенного банка имени Мичурина. За четыре дня был один дождик днем и три ночных. Просушка семечек шла под нашим бдительным приглядом: помидорки и огурцы мы все уважали, а картофан это принц стола. Четыре пакета с картошкой Ринат перебрал тщательно, обработал каждую картофелину и заверил нас: не пропадем, картошка отличная, пусть индейцы утрутся своим бататом.
По части Паганельства он давно сошелся с Костиком - два садовода-мичуринца, он даже на дачу к нему ездил, и с картошкой помочь, и ягоды пособирать, и другие помидорки. Теперь мы все напрягали память и уточняли, что можно полезное из гербария привезти в Европу. Этого полезного, неожиданно оказалось просто лайнер - не вынесет двоих наша малышка, даже Боливар избег этой участи - куда только рассовывать станем рассады и запасы? Вот тогда мы и заценили мудрость 'святого Патрика', подогнавшего нам дополнительное складское помещение. И, кстати, присели с Костей в апостольской - так мы назвали наш уголок на время бесед на религиозные темы, два кресла, разделенных столиком - и однозначно решили: тот самый Патрик, который по Ирландии проповедовал - святой непременно, извечно и без базара - честный монах. Но Патрика Коллинза решили форева именовать Патриком Коллинзом младшим, и возвести в ранг младшего святого, отдавая дань уважения старшему - монаху.
Все вопросы 'робинзонского типа' мы ежедневно решали в отдельное время. У нас была семинарская система. Были несколько важных тем и по каждой мы устраивали разборки и совещания.
Витя со мной мучился, морщился, крепился и 'жевал кактус'. К двадцати годам я приобрел стойкую неприязнь к управлению транспортными средствами. Да! Я не стыдился признаться в том, что ни разу не сидел за рулем автомобиля, про байки вообще молчу. На велике рассекал - было дело. Но на велике я отвечал только за свою тыковку на плечах. Такой вот дурачок. Ребята понимали. Но на яхте меня взял в оборот злобный Кольт. Аварийная ситуация это вам не шутки, Зубриков - извольте принять на себя ответственность. Я изволил и кое-как, потихоньку начал осваивать и работу с мотором, и кнопари парусного управления. Витя молодец - сначала меня на словах дрючил с большим парусом, гротом, поясняя, почему он сейчас больше, а при перемене ветра станет меньше. Потихоньку вбивал в меня словарик на уровне: носовая часть палубы называется баком, кормовая - ютом, средняя - шканцами (Просто запомнить: на носу бак - там хранится якорная цепь. Ют начинается с буквы 'ю', значит сзади всего остального на яхте. А шканцы это шканцы - непонятные какие-то шканцы, где устраивают танцы - то есть, посередине яхты водят вокруг мачты хоровод).
По вечерам мы вслух читали и обсуждали книгу дона Берналя Диаса дель Кастильо 'Правдивая история завоевания Новой Испании', в библиотеке Вити было несколько книг по теме Карибского бассейна. По отдельности мы перечитывали каждую, выискивая полезные факты и мелочи.
Было решено, что нечего гнать пургу и торопиться. До мая и на Карибах оказалось масса задач для пронырливых прогрессоров, и в плане прагрессорства есть что 'тихо спрятать и уйти, называется найти'. Костя на полном серьезе поднял однажды интересную тему:
– Понятно, что мы надолго свалим из Америки, но перед тем как уплыть надо жен себе найти, - с хитрым видом заявил он нам на одном ужине.
– Костенька, они шибко страшненькие. Ты же видел. Если мужчины такие страшные, женщины не слишком миловидней.
– Внешность не имеет значения, - серьезно заявил я.
Все рассмеялись. Наверное, вспомнили историю. Как на меня надулись красотки с моего курса после первого года учебы в педе. А история была потешная. Было у нас на факультете три девчонки. Некрасивые. Одна была не слишком умная. А вот обе других - серьезные девушки. Когда мне надоело наблюдать за их тормозами, я устроил им промывку мозга. Сказал, что их внешность в их руках. Пусть не обижаются, но быть несимпатичной это доля лентяек и лентяев. Операция на носу - самая примитивная, простая и недорогая из косметической хирургии. А нос рулит! Взяли попки в ручки и вперед - на заработки, копить на операции. Летом, втихую - под скальпель и все остальные пусть утрутся. И с началом второго курса утерлись - девочки поправили личики и произвели фурор и разлад в дружном женском коллективе, где уже сложились свои группки, зоны влияния и прочая женская хитрая атмосфера. На меня долго дулись. Но простили.