Прах и безмолвие

Хилл Реджинальд

— То есть у вас больше практического опыта в этой области, чем у других. А как у вас с теорией? Вы психологию в университете изучали?

— Я слегка знаком с работами Дюркхейма, но больше в свете методологии, нежели с его концепцией.

— Дюркхейм, — отмахнулся Поттл, — я думал, что нынче даже профессиональные социологи чтят его теории не иначе, как определенный этап в развитии науки…

— Но я читал и работы более современных ученых, — поспешил добавить в свою защиту Паско.

— Это уже когда стали работать в полиции? — спросил Поттл. — Нет? Слишком заняты разными тяжелыми случаями, чтобы интересоваться теориями, как я погляжу.

— Я потому и пришел сюда, чтобы не было еще одного, — рассердился Паско. И тут же разозлился на самого себя за то, что позволил

Поттлу залезть себе в душу.

— Значит, вы хотите, чтобы я вам сказал, серьезно ли наша с вами вероятная «она» собирается покончить с собой? И если я сказал бы вам, что серьезно, что тогда? Как она сама пишет, самоубийство — не преступление. Вряд ли это проблема касается полиции.

Паско отлично знал, как Дэлзиел отнесся бы к тому, сколько времени и сил потрачено на эти письма. Но, с другой стороны, именно Дэлзиел обратил к ним его внимание. И именно Дэлзиел был уверен, что придет третье письмо.

— Будет преступлением, если мы ничего не предпримем, — сказал он.

Поттл вдруг усмехнулся.

— Да, вы абсолютно правы. Поэтому давайте продолжим. Я понял из писем, что она настроена весьма серьезно. Это вполне обычно для человека, вознамерившегося убить себя, довольно непрозрачно намекать на свои намерения. Частично это всего лишь непроизвольный всплеск сильнейших эмоций, вызванный приближением финального действия. А частично это предупреждение, призыв к вмешательству извне. И еще это бывает игрой в самоутешение либо даже попыткой перекинуть с себя ответственность за содеянное. Из ее собственного признания, наша Смуглая Дама достаточно хорошо понимает многое из того, что я сказал, а потому она выбрала одного человека, которому и поверяет свои намерения.

— Но почему она выбрала для этой цели именно мистера Дэлзиела?

— На это есть несколько причин. Некоторые из них она называет. Ваш обожаемый начальник имеет репутацию человека жесткого. Она не хочет ранить кого-то в самое сердце и вообще причинить кому-либо боль. А главное, она стремится сохранить контроль над той ситуацией, в которой очутилась, и полагает, что для этого и пишет Дэлзиелу.

— Вы говорите «полагает», — нахмурился Паско. — Вы хотите сказать, на самом деле это не так?

— Тонко подмечено! — похвалил Поттл. — Посмотрите на нашу проблему с такой стороны: даже когда человек действует наобум, его поступок обычно имеет некую неосознанную причину. В данном же случае причина писать мистеру Дэлзиелу действительно очевидна. Он сыщик, более того, шеф сыщиков. Его дело вести розыск, выслеживать скрывающихся, срывать маски с тех, кто, укрывшись, пытается остаться неузнанным. Посмотрите, как часто она упоминает о его прямых служебных обязанностях, о его компетентности. Она призывает найти ее и одновременно предлагает ему поиграть в ее игру, может быть, даже стать ее партнером в этой партии. Понимаете, призывая на помощь случай, она уходит от принятия личного решения.

Он замолчал.

— Так что же нам делать с этим ее призывом? — спросил Паско.

— А это, боюсь, уж ваше дело. Извините, я не хотел быть бестактным. Я только хотел сказать, что, хотя я, надеюсь, был вам небесполезен, все остальные ключи к разгадке, содержащиеся в письмах, вы, благодаря вашему опыту, найдете сами, основываясь на том, что эти письма были адресованы Дэлзиелу.

— Ну, спасибо за то, что сказали мне, чтоб я занимался своим делом, — улыбнулся Паско.

— Да, и надеюсь, вы позволите мне вернуться к моему, если это все.

— Ну раз вы сами об этом заговорили, — сказал Паско, — и раз мы беседуем о самоубийствах…

Насколько мог кратко, он изложил дело Гейл Свайн. Поттл слушал не перебивая и успел выкурить за это время подряд две сигареты.

— Ну что ж, — проговорил он, когда Паско закончил, — давайте начнем с самого главного. Вопрос: могла бы Гейл Свайн решить покончить с собой таким образом и в такой ситуации? Ответ: почему бы и нет? Конечно, в этом случае она должна была бы некоторое время обдумывать свое намерение. Вы говорите, у нее не было близких друзей, которым она могла бы все поведать. Но и богатым калифорнийцам случается обращаться

к бедным психиатрам, когда у них неприятности, не так ли? Как говорится, ищите того, кто промоет вам мозги. Она исчезла на несколько дней, а потом только появилась на Хэмбл-он-роуд, вы говорите. Может быть, она эти несколько дней провела лежа на кушетке в кабинете какого-нибудь психиатра, а потом решила, что от лежания на кушетке можно получить и удовольствие. Но она любила всегда иметь при себе средство, с помощью которого можно покончить счеты с жизнью. Для одних это пузырек со снотворным. Для нее — любительницы огнестрельного оружия — естественно, пистолет. Но почему именно кольт, а не какой-нибудь поменьше и полегче? Я бы удивился, если бы при подобных обстоятельствах она бы не выбрала самый большой, тяжелый и самого разрушительного действия. Для самозащиты предпочитают оружие, которым можно воспользоваться легко и быстро. А совершая самоубийство, хотят быть уверенным в результатах. В данной конкретной ситуации, полагая, что корень зла кроется в мужчинах, с которыми ее свела судьба, внезапное появление обоих в качестве зрителей и их единодушие оказались искушением, перед которым она не могла устоять. Впрочем, возможно, она сама и пригласила этих зрителей. Вы сказали, что ее муж появился в результате анонимных телефонных звонков какой-то женщины? Некоторые люди весьма успешно меняют голос, особенно легко это сделать при помощи специальных приспособлений компании «Бритиш телеком».

Паско, который во время его речи делал письменные пометки, улыбнулся и спросил:

— А что насчет наркотиков?

— Они, похоже, одновременно и причина и следствие. Наркотики могли только драматизировать сценарий самоубийства. Но как я понял из ваших слов, проблема в том, что главный охотник за ведьмами Дэлзиел видит все несколько иначе, чем вы. Я мог бы дать вам краткое описание человека, страдающего паранойей, но не хочу оскорблять ваше верноподданническое чувство по отношению к нему. Поэтому давайте зададим себе вопрос: «А может быть, он прав?» В таком случае Свайн и Уотерсон являются сообщниками либо один из них держит другого в кулаке так, что тот вынужден повиноваться. Вы меня спросите, почему сбежал Уотерсон. Мне в голову приходит такое великое множество причин — от потери памяти до банкротства, что строить догадки, не имея дополнительной информации, просто бессмысленно. Гораздо интереснее, зачем Свайну избирать такой способ убийства жены. В случае заговора ревность не может быть мотивом преступления. И кроме того, в подобном случае он знал бы заранее, что она не едет сразу в Америку. Но все это слишком сложно. Если бы он хотел избавиться от жены, чтобы унаследовать ее деньги, то на это есть огромное количество бытовых несчастных случаев, которые легко спровоцировать. Зачем рисковать, привлекая третьего? Нет, все факты, а особенно после вашего оригинального небольшого эксперимента, свидетельствуют, что мистер Дэлзиел в данном деле не прав, как в целом, так и в частности. Но я не завидую вам, если вы постараетесь его в этом убедить!

— Я и сам себе не завидую, — рассмеялся Паско. — Большое спасибо.

Он встал и сразу болезненно поморщился. Нога у него немела, если он забывал ею шевелить время от времени.

— Ну как вам возвращение в упряжку? — спросил Поттл. Паско лечился в Центральной клинике, и Поттл пару раз заходил к нему в палату.

— Пока не знаю. Иногда кажется, что я из нее и не выпрягался. А иной раз вдруг нога подведет. Или мозги.

— Вы были на волосок от смерти, — заметил Поттл, — об этом нельзя забывать.

— Не думаю, что мне удастся забыть, — криво усмехнулся Паско.

— Я хочу предупредить — и не пытайтесь. Этот урок пойдет вам на пользу и поможет другим. Например, нашей таинственной Смуглой Даме. Вы, возможно, знаете о ее тайнах больше, чем вам представляется.

Паско нахмурился от этой неуютной мысли.

— Мне все же интересно, имеем ли мы право вмешиваться? — спросил он.

— Может быть, и не имеете, — ответил Поттл, — но, если кто-то предлагает поиграть, вы имеете полное право вступить в игру. А когда у вас есть право играть, вы имеете и право выигрывать!