Праксис
Шрифт:
Холодный голос Алихана прервал этот поток слов:
— А как вы собираетесь связываться с этими офицерами, господин? Возможно, наксиды прослушивают каналы связи.
Отчаяние сдавило сердце Мартинеса, и он безнадежно обвел глазами окружающую их бронированную комнату. Он не мог даже воспользоваться шифрованной связью: во всем втором флоте использовались одни и те же способы шифровки и приспешники Фанагии могли прочитать все, что бы он ни написал.
Вздохнув, он уселся в кресле поудобнее и положил руки на панель управления, словно собирался немедленно увести
— Верно, — ответил он. — Так как же нам спасти наше судно?
— Поговорите с офицерами. А я поговорю с прочими.
Мартинес решил уточнить:
— А с кем ты поговоришь?
— С Махешвари. Если нам придется удирать, я не хотел бы уводить судно из доков, пока он не окажется в ходовом отсеке.
— Это верно. А еще?
Алихан, казалось, колебался.
— Насколько я понимаю, выбирать следует из тех, кто будет на судне завтра, во время спортивных состязаний?
Мартинес кивнул.
— На данный момент лучше считать так.
Алихан решительно ответил:
— В таком случае больше ни с кем. Махешвари — единственный, у кого достанет… хм… серьезности, чтобы принять эту ситуацию.
Мартинес побарабанил пальцами по панели управления.
— Я вышлю тебе копию этих записей и переводов. Покажи их Махешвари.
— Слушаюсь, господин.
Мартинес погасил экраны и задвинул их на место. Он чувствовал сильное облегчение: наконец-то он предпринял нечто серьезное против внезапно нависшей угрозы.
Он поднялся на ноги как человек, выходящий из тюрьмы. И тут же вспомнил, что впереди у него разговор с капитаном. Его сердце тревожно сжалось.
Капитан-лейтенант Тарафа оторвался от салата из бобов окоба.
— А, это вы, лейтенант Мартинес. Я как раз хотел поговорить с вами.
В сердце Мартинеса вспыхнула безумная надежда. Тарафа только что вернулся со всей командой с дневных тренировок и усаживался за обеденный стол вместе с лейтенантами Козловским и Гарсией, тут же был и тренер, оружейник первого разряда Манцини. Они все были в футболках с блестящими значками «Короны» на груди и пахли улицей и усталостью. Стол капитана был уставлен бутылками и тарелками с холодными закусками вперемежку с бумагами и схемами игры.
А теперь оказывается, что Тарафа сам хочет поговорить с ним. Мартинес опасался вызвать возмущение попыткой отнять драгоценное время у капитана, а выходит, капитан не совсем еще забыл о нем.
— Слушаю вас, лорд каплей, — ответил он.
Тарафа холодно поглядел на него.
— На Заншаа, поступая на судно, вы предложили мне оформить игрока как одного из ваших слуг, — произнес он. — Если вы не против, сейчас я бы воспользовался этим предложением.
Мартинес удивился. Он-то уже давно списал эту затею с местом второго слуги в разряд неудавшихся хитростей.
— Разумеется, лорд каплей.
— Очень хорошо. Если у нас что и не в полном порядке, то это защита, и Кэнингэм с
То есть пока не удастся повысить его до звания специалиста первого разряда в каком-нибудь несчастном отделении, подумал Мартинес. Будем надеяться, что не в моем.
Но вслух он поспешил согласиться, и как можно более охотно.
— Когда он переберется на судно?
— В ближайшие дни, так что когда сезон откроется, он будет уже с нами.
— Отлично, милорд.
Повар капитана внес горячее — дымящуюся кастрюлю, распространяющую благоухание гвоздики и лука, — и поставил ее перед капитаном.
— Говяжье рагу, лорд каплей, — объявил он и неуверенно скосил глаза на Мартинеса. — Поставить стул лейтенанту Мартинесу, милорд?
Тарафа благосклонно улыбнулся Мартинесу, сверкнув ослепительно белыми зубами.
— Конечно. Почему бы и нет?
— Благодарю вас, лорд каплей.
Пока стюард сервировал для него прибор и наливал из кувшина, стоящего посреди стола, стакан темного эля, Мартинес присел с краешку. Прочие пребывали в приподнятом настроении: тренировка сегодня прошла очень хорошо. Мартинес боролся с нервным желанием повертеть в руках столовое серебро.
Бритая голова Тарафы склонилась над тарелкой с рагу, а потом он распрямился, встретился взглядом с Мартинесом и с воодушевлением заговорил.
— Лорд Гарет, — начал он, — я могу с гордостью сказать вам, что просмотрел записи всех игр «Пекина» за прошлый сезон — и теперь знаю, в чем их слабость! Три раза за сезон их левый полузащитник и левый защитник одновременно отрывались со своей позиции — и все три раза команда получала гол! До меня этого никто не заметил!
— Превосходно, милорд, — заметил Мартинес. — Вы очень проницательны.
— В нашем случае это будет означать от Серенсона к Вилле, от него к Ямане, оттуда к обратно к Серенсону и от него к Дигби — и гол! — Тарафа в восторге взмахнул вилкой. — Мы весь день сегодня это отрабатывали.
— Восхитительно, лорд каплей! Поздравляю! — Мартинес поднял свой стакан. — За нашего тренера!
Тарафа прямо светился, когда все за столом чокались с ним. Мартинес набрал в грудь воздух. Лучшего момента нечего было и ждать.
— Кстати о тактике, — начал он, — Я тут заметил, что наксиды творят что-то странное. Можно, я покажу вам?
— Покажете? — переспросил Тарафа, опять склонившийся над тарелкой.
— Вы не против, если я воспользуюсь вашим дисплеем? — Не дожидаясь ответа, Мартинес протянул руку над розовой лысиной толстяка Манцини и дотронулся до кнопки включения стенного экрана. Активировав свой нарукавный дисплей, он подключил к нему стену.
— Последние три дня, — начал Мартинес, — офицеры наксидов проделывали престранные прогулки по причалам, у которых стоят ненаксидские суда. В первые два дня командующий эскадрой Кулукраф водил по причалам группы офицеров, а сегодня офицеры водили с собой унтер-офицеров. Эти записи я сделал сегодня после полудня…