Практическая психология. Конт
Шрифт:
— Нет. Не думал, что господин ради меня рисковать станет, — честно признался Берт, подходя к двери, ведущей в спальню конта.
— Мало кто думал, — согласился воин. — Зато теперь воины за него в реку Забвения полезут. Наш конт своих не бросает, — весомо повторил он слова Алана.
Берт постучал и потянул дверь на себя.
— Кир Алан! — Из темноты комнаты не раздалось ни звука. — А Кусь где? — удивился Берт. — Обычно она спит у порога.
— Я всего рыску назад заступил на пост, не видал, — пожал плечами воин, но, положив ладонь на рукоять меча, отодвинул слугу в сторону,
На большой кровати кто — то спал, рассыпав по подушке светлые волосы и вытянув из — под одеяла стройную белую ножку. Пахло свежеструганными досками, вином, жареным мясом и ночными цветами.
— Я так и знал! — раздался сзади голос брата Турида. Берт даже вздрогнул, ксен умел подкрадываться незаметно. — Знал, что конт не будет ждать отбытия бывшей супруги из замка, а сразу потянет к себе полюбовницу! Приличия не для него!
Олика приподняла над подушкой голову, увидела три фигуры с интересом рассматривающих ее и сделала то, что сделала бы спросонья любая девушка — нырнула под одеяло с головой.
— Ух, ты! — Между ногами столпившихся в дверях мужчин в комнату просочился Оська, цветом кожи сливаясь с окружающим мраком. — А где Алан — балан?
Он шустро забрался на кровать и полез под меховое покрывало. Моментально раздался визг, взметнулось вверх одеяло, Оська свалился на пол, потянув его за собой и, не поднимаясь на ноги, вместе с одеялом выполз за дверь.
— Конта там нет! Как говорит наш ученый Семон, там только арифметика прячется, сплошные окружности и изгибы, — с этими словами шут вприпрыжку рванул по коридору в сторону лестницы.
Берт поспешил за ним, а воин, посмеиваясь, вернулся на пост. Брат Турид поднял одеяло и, набросив его на визжащую девушку, прикрывающуюся подушкой, захлопнул дверь. Затем внимательным цепким взглядом осмотрел комнату. После ремонта он еще не был в покоях конта. Обшитые деревом теплых оттенков стены делали комнату зрительно меньше, но в тоже время уютнее. Деревянный пол, новая добротная мебель, оббитая темно — синей тканью, ковер на полу. Скромно и изыскано. И очень непривычно. Ксен подошел к столу, выдвинул ящики, заглянул на полки в шкафу, даже приподнял подушки, но, к его разочарованию, ничего интересного не нашел.
— Оденься, — бросил он служанке, следящей за его действиями из — под одеяла, и вышел.
Девушки столкнулись, когда Олика, на ходу заплетая косу, выскользнула из спальни Алана. Светика с тазом в руках так и замерла посреди коридора, с возмущением глядя на довольную служанку. А та приостановилась, томно потянулась, притворно зевнула и, снисходительно глядя на Светику, кивнула.
— А что ты делала в спальне хозяина? — прямолинейная весчанка и не думала молчать.
— Некоторые рождены, чтобы спать в постели господина, а некоторые сиволапые дурехи только и годны, чтобы тазы с водою по утрам таскать.
Олика перебросила за спину косу и, повиливая бедрами, направилась к лестнице. Она уже скрылась за поворотом, а Светика все еще придумывала обидный ответ этой гулящей выскочке!
— Твою…
Приятно просыпаться от запаха сваренного кофе, когда солнечный зайчик
— Зато вон как быстро вскочил! — радостно сообщил голос шута кому — то невидимому. — И умываться уже не надо.
За дверью заходилась лаем Кусь. Конт нащупал рубашку, промокнул ею лицо и открыл глаза. Первое желание было ухватить Оську за красную шевелюру и натыкать довольной мордахой в таз с водой, стоящий на табурете возле стола. Алан быстро натянул сапоги и вскочил на ноги, чтобы воплотить в жизнь свой план. В левую пятку, словно иголка впилась, конт айкнул и, прыгая на одной ноге, стянул сапог. После энергичного встряхивания на пол с легким звоном выпал тонкий гвоздь. Оська сосредоточенно извлекал из сумки брата Искореняющего маленькие бутылочки, и казалось, совершенно не следил за контом, но стоило тому замахнуться, как темнокожий островитянин юркнул под стол, выскочил с другой стороны, увернулся от летящего ему вслед сапога и застыл за спиной Берта, показывая оттуда мокрому конту язык. Ну как на такого можно долго сердиться?
— Убью!
— Глянь, как бодро бегает, а ты говорил, что Алан — малан устал! — Шут дернул Берта за рубаху.
— Ты где сумку взял? — Конт схватил протянутое слугой полотенце и начал вытирать мокрые волосы.
— Под подушкой, — ответил Оська, забираясь на стул. — Пока все на твою визглю глазели, я ее спас.
— Кого спас? — не понял конт.
— Эту одинокую несчастную маленькую зеленую торбочку со знаком Искореняющего на дне. Спас из подушечного плена. — Шут поднял вверх палец. — Оська не спит, не ест, заботится о своем хозяине, а хозяин только и делает, что обещает убить бедного шута! Стыдно!
— Каюсь. В следующий раз даже обещать не буду, пришибу сразу! Что в сумке?
— Бедный какой — то ксен тебе попался. Всего семь маленьких бутылочек с разноцветными полосками на крышках. Наместник, — он поставил вперед самую большую. — Приближенные, — чуть позади встали два сосуда с красными крышками. — Учителя, — рядом с каждым «приближенным» пристроилось по две разнокалиберных пузырька. — И Длань, — Оська вытащил из сумки круглый стеклянный шарик и запустил его по столу в выстроенные словно кегли бутылочки. Они со звоном разлетелись.
Виктория вздрогнула, ожидая звука бьющегося стекла.
— Слеза гор, — стукнул ногтем по «наместнику» Оська. — Не бьется.
Он побросал все в сумку, но, прежде чем кинуть туда самую большую бутылочку, вытащил из нее пробку и понюхал.
— Что в ней? — поинтересовался конт, при помощи Берта облачаясь в тренировочный костюм — черные широкие штаны, такую же рубаху без рукавов и кожаные тапочки на толстой подошве.
Лицо Оськи расплылось в хитрющей улыбке, но он не успел ответить, в дверь постучали, она открылась, в комнату ворвалась Кусь, и сразу стало тесно. Следом на пороге появился брат Взывающий с чашкой в руке. Над ней курился парок, наполняя комнату ароматом луговых трав. Ксен отпил глоток и поставил чашку на пустой стол.