Практик
Шрифт:
— Короста у аппарата!
Часть вторая
Глава 3
«Короста у аппарата», — эхом прозвучало в моей голове, и я отбросил неуместные теперь уже сомнения, сказал:
— Василь, слушай и молчи!
Донёсся удивлённый присвист — бывший сокурсник мой голос определённо узнал, но сдержался, не стал сыпать вопросами. Я сам его спросил:
— В кабинете кто-нибудь есть?
— Нет, все на выезде.
— Где Машка?
— В командировке.
— Далеко?
Василь явственно
— В Ридзине.
У меня немного отлегло от сердца.
— Прямо сейчас, как повесишь трубку, уходи из комиссариата и жди меня в кафешке у Фонарного моста. Оттуда — ни ногой! И проверься, чтоб хвоста не было.
— Но…
— Не тяни! — перебил я Василя. — Это важно! Уходи прямо сейчас!
Продолжать разговор я не стал, кинул трубку на рычажки и со всех ног метнулся к вентиляционному колодцу. Подспудно ожидал, что вот-вот завоют тревожные сирены, на бегу крыл себя последними словами, но — тишина, тишина, тишина…
Я домчался до комнатушки в глубине архива, сунулся в вентиляционное отверстие и трижды дёрнул страховочный шнур. Дождался условного ответа, натянул маску противогаза с уходившим к фильтрующей банке в заплечном ранце резиновым шлангом и крутанул ручку подрывной машинки. Серия тихих хлопков сменилась едва слышным присвистом вырывавшегося из баллонов газа, а дальше задёргалась верёвка, и ко мне спустился Унтер.
Отступив в сторону, я позволил ему выбраться в комнатушку и поморщился, уловив отголосок энергетического искажения. Если Глеб сработал чище некуда, то кто-то из парней, запечатывая свой вентиляционный колодец, с приложением сил явно перестарался.
Зараза! Пусть уже и начался обратный отсчёт, но такая небрежность запросто могла выйти нам боком.
Жестом я отправил Унтера в приёмную архива, сам остался на месте. Накатил мандраж, меня начало потряхивать, но стою, стою, стою, всматриваюсь в вентиляционное отверстие, пытаясь заметить на просвет муть или завитки вроде как бесцветного газа. По характеристикам тот был немногим тяжелее воздуха, и хоть баллоны я распределил по боковым каналам, но концентрация действующего вещества в воздухе будет увеличиваться в первую очередь в подвале. На всё про всё закладывалось пять минут, дальше начнут действовать бойцы особого дивизиона.
Ту самую муть, которую с таким напряжением высматривал, я заметил на исходе второй минуты, а в самом начале третьей по зданию разлетелся звон системы тревожного оповещения.
Зараза! Рано! Слишком рано!
Впрочем, какое-то время точно продлится неразбериха, успеют ещё надышаться. И даже если объявят всеобщую эвакуацию, нам это будет только на руку. Как раз бойцы ВОХР подтянутся, возьмут всех тёпленькими.
Вот только чью сторону примет армейское руководство и не поведёт ли Рогач после задержания Черника свою игру?
Но сомнения сомнениями, а времени понапрасну я не терял. Начал прорабатывать внутреннюю энергетику, попутно разложил приклад и закрепил на стволе ППС глушитель.
Сразу после начала тревоги Иван должен был запустить сигнальную
И — грохнуло!
Откуда-то сверху донесся целый ворох энергетических помех, а следом посыпалась пыль и по вентиляционному колодцу спустился Алик, миг спустя к нему присоединился Глеб.
Всё, пора действовать!
Ходу!
Мы выскочили в коридор и рванули в приёмную архива. Глядевший в глазок бронированной двери Унтер сделал знак, что дорога свободна, но я всё же толкнулся вперёд ясновидением. И в самом деле — чисто.
Выходим!
План подвального этажа я вызубрил едва ли не наизусть, ни на какие боковые проходы не отвлекался, но и сломя голову не бежал, опасаясь нарваться на сотрудников комиссариата. Чуть ускорился, лишь когда наткнулся на лежавшего посреди прохода человека в форме РКВД.
А вот на центральной развилке караульные ещё бодрствовали. Бойцы держали под прицелом лифтовой холл и лестницу, наше появление из бокового коридора оказалось для них полнейшей неожиданностью. Я сходу врезал кинетическим импульсом, и с фокусировкой мудрить не стал: к противоположной стене скопом отлетели люди, стулья, журналы регистрации и какая-то канцелярская мелочёвка, а массивный стол крутануло на месте и сдвинуло в сторону. Сотрудники комиссариата уже успели надышаться газа, подняться на ноги после нокаутирующего удара не смог ни один. Алик споро обежал всех и вколол транквилизатор, а мы ощерились оружием, взяв под контроль и лестницу на первый этаж, и спуск на нижний уровень с тренировочными помещениями. Не оставили без внимания и вход во внутреннюю тюрьму.
Дальше я позволил себе отрешиться от окружающей действительности и сосредоточился на состоянии энергетического фона. Если до того лишь краем сознания улавливал долетавшие в подвал помехи от атакующих воздействий, то сейчас начал ощущать несравненно более глубокие искажения, производимые вошедшими в резонанс операторами. Плевать! Рядом — никого!
Я приложил ладони к стальной двери внутренней тюрьмы и попытался совладать с её запорами, но со столь сложной и запутанной системой сталкиваться прежде не доводилось. После минуты безуспешных попыток сделать всё чисто я попросту шибанул силовым тараном.
Лязгнуло, скрежетнуло, посыпалась цементная крошка, и — ничего. Удар лишь заставил стальной лист прогнуться. Преграда устояла, словно была спроектирована для противостояния в том числе и вот таким вот безыскусным, зато чрезвычайно мощным воздействиям.
«Зараза!» — мысленно ругнулся я, и сразу качнулся под ногами пол, пространство прошил всплеск колючих помех, следом гулко ухнуло, разом вспыхнули ослепительным сиянием и тут же погасли электролампы.
Вновь ругнувшись, я восстановил в памяти порядок действий для активации плазменного резака и принялся кромсать закалённую сталь, срезая уходящие в пол, притолоку и стены ригели. Время от времени прерывался и бил силовыми выпадами, на четвёртый раз дверь не устояла и с оглушительным грохотом завалилась внутрь.