Практик
Шрифт:
Я скрыл свой потенциал, до предела усилил щиты и начал, воздействуя на ускорение свободного падения, регулировать скорость нашей пятёрки и приводить её к определённому опытным путём оптимуму, при котором мог одномоментно обнулить всю кинетическую энергию, не опасаясь привлечь внимание охраны слишком резким выбросом помех. Ещё я немного подруливал, дабы не промахнуться мимо крыши комиссариата, но по мере снижения уменьшал интенсивность обоих воздействий, благо за полсотни прыжков успел на этом собаку съесть. Знаю, что делаю. Не ошибусь.
Но это я. А вот если дёрнется Алик или не совладает со светомаскировкой Глеб…
Зараза! В небе-то ни облачка! А ну как аналитики напортачат? А ну как выдохнутся и силёнок не хватит прятать дирижабль?
Впрочем — не важно. Крыши домов всё ближе, ближе и ближе! Теперь всё зависит только от нас!
Кинетическую энергию я погасил чище чистого. Учёл даже изменение положения наших тел, мы будто не с километровой высоты сиганули, а шагнули с одной ступеньки на следующую. Шагнули — и сразу пригнулись, замерли на месте.
Глеб перестал прикрывать нас, и хоть здание РКВД доминировало над окрестными домами, всё же оставался риск, что нас заметят с верхних этажей соседних зданий, если не проявим должной осторожности.
Я махнул рукой и первым побежал, пригибаясь, к центральному вентиляционному колодцу. Остальные последовали за мной.
— Унтер, Алик! Дуйте дальше! — скомандовал я. — Глеб, готовься!
Взломать крышку вентиляционного колодца не составило никакого труда. Тот оказался узким, но Глеб богатырским сложением и не отличался — не застрянет. Он нагрузился баллонами с газом и начал спускаться вниз. Мы стравливали верёвку и делали остановки, ориентируясь на рывки страховочного шнура, а только закончили и вытянули парня обратно, как прибежал Унтер.
— Порядок! — отчитался он.
— Ваня, остаёшься здесь! — озвучил я приказ, будто в этом после десятков репетиций была хоть какая-то нужда, и уже втроём мы бросились к нашей основной цели.
Быстрее! Быстрее! Быстрее!
Разблокировать вентиляцию получилось в два счёта, я устроил баллоны с газом в переброшенном со спины на грудь ранце, скинул верёвку и страховочный шнур, глянул в тёмный зев уходящего вниз колодца.
Ну, поехали!
Внутри оказалось до невозможности тесно и неудобно, с закладкой первого баллона я провозился куда дольше отведённого на это времени, а уж с подсоединением к пиропатрону проводов и вовсе едва совладал. Дальше вроде бы набил руку, но легче не стало, свет окончательно померк и приходилось действовать чуть ли не на ощупь.
И всё же — справился. Вспотел, упрел, но распределил баллоны по воздуховодам и спустился в самый низ к забранному решёткой воздухозаборнику. Для оператора — не преграда, главное не переборщить с приложением сил.
Слегка ослабив щиты, я обратился к ясновидению, но близких искажений энергетического фона не уловил, тогда извернулся, ухватился за широкие наклонные железные полосы, сформировал тончайшую плоскость давления и надавил, вспоров металл будто острейшим резцом. Помех при этом почти что не произвёл, поскольку дозировал расход энергии вплоть до тысячных долей сверхджоуля.
Не позволив решётке вывалиться, я втянул её в вентиляционный колодец и устроил на полу, а сам выбрался в небольшую тёмную комнатушку, сплошь заставленную какими-то ящиками и коробами. Там заранее присоединил к проводам подрывную машинку, но ни генерировать электрический заряд, ни дёргать страховочный шнур не стал, вместо этого перебрался к двери и прислушался. Тишина. Фоновые искажения на нуле.
Порядок.
От этой мысли меня передёрнуло, только ничего переигрывать я не стал. Восстановил в памяти поэтажный план, лёгким усилием вскрыл замок и выскользнул в коридор.
Там — никого.
Случайный человек запросто мог в этом лабиринте заплутать, но я выстроил в голове маршрут и сорвался с места. Замедлял бег только у развилок — там ступал за угол с заранее вскинутым револьвером. Поворот, ещё один, и вот уже я выскочил к массивной железной двери. Согласно поэтажному плану, за ней располагалось служебное помещение, где дежурили двое сотрудников комиссариата, ни один из которых оператором не был. У охранника имелся табельный ТТ, клерку оружия не полагалось вовсе. Ещё кто-то мог работать с секретными документами в соседнем помещении, а вот наружная дверь должна быть заперта — просто так внутрь не попасть.
Я легко мог решить дело парой выстрелов, но эта парочка исполнителей точно ни в чём предосудительном не замешана, а значит — нельзя. Буквально физически ощущая бег времени, я вернул револьвер в кобуру, сделал несколько глубоких вдохов, распахнул дверь и метнулся через порог.
Клерк заполнял какой-то журнал, охранник сидел на стульчике и читал газету. При моём появлении оба резко вскинулись, я кинетическим импульсом бросил себя к столу и жёстким тычком отбросил дежурного и от телефонного аппарата, и от тревожной кнопки, которой здесь просто не могло не быть. Удар сопроводил энергетическим воздействием на нервную систему, и дядька упал на пол безвольной марионеткой, у которой обрезали нити.
Молодой человек рванул из кобуры ТТ, но прежде отбросил газету и вскочил на ноги, поэтому прицелиться попросту не успел. Я двигался слишком быстро для него — рядом оказался буквально в один миг.
Тычок, подножка, удар по руке!
Пистолет полетел на пол, охранник повалился следом, пропустил два быстрых удара в голову и затих. Я ногой откинул ТТ к противоположной стене и рванул в комнату для ознакомления с секретной документацией. Там — пусто!
Порядок!
Теперь уже точно — порядок!
Клерк хрипел и дышал как-то очень уж неровно, но после инъекции транквилизатора его пульс и дыхание сразу пришли в норму. Касательно охранника я и вовсе никакого беспокойства не испытывал; сразу видно — крепкий. Уколол и его.
После вернулся за стол и принялся рыться в ящиках, выискивая телефонный справочник внутренних номеров, отсутствие которого поставило бы на моей задумке крест. Но нет — отыскал. Полистал, снял трубку и трижды крутанул наборный диск.
На миг захотелось, чтобы вызов остался безответным, да только уже после второго гудка в динамике послышалось: