Практикующий. Сделка с вороном
Шрифт:
– Не надо, Паш, она злится, – качнул головой Вячеслав, когда мама потянулась ко мне. Собиралась подвести к нему за ручку?
– Нет у меня отца, – процедила я. Верхняя губа поднялась сама собой. Определенно, я в бешенстве, все это время удачно скрывавшемся за плотиной шока. – Передо мной чужой фамильяр незнакомого практикующего, и я не собираюсь разговаривать с тобой без своего собственного.
– Агата… – мама беспомощно опустила руки, вглядываясь в меня так, словно видела впервые.
По факту она и впрямь видела такую меня впервые. Еще два дня назад
То, что она знала обо мне, никуда не ушло, просто стало лишь частью меня новой. Девушки, способной на куда большее, чем она могла представить, с кучей секретов, арсеналом собачьих навыков и любовью к темному ведьмаку, за которого, в прямом и переносном смысле, готова была убить. Последнее откровение настигло меня всего пару часов назад, когда жизнь Влада оказалась в настоящей опасности.
– Прежде, чем вы что-либо скажете, – неожиданно вмешалась Захарова, стукнув тростью об асфальт, – я рекомендую воздержаться от попыток давления или принуждения Агаты к общению. В противном случае, с моей стороны последуют контрмеры, и они вам не понравятся и не забудутся.
Что ж, отсутствие Влада компенсировала готовность Насти встать на мою защиту. Если я правильно понимаю, то мое желание остаться на позиции фамильяра развязало ей руки. В ментальном я видела ее полярную лису, сидевшую в снегах в свете северного сияния.
– Анастасия, не думаю…. – начала было мама, но ее прервал до сих пор молчавший практикующий отца:
– Не беспокойтесь, мы не собирались настаивать и, тем более, принуждать Агату к разговору. Особенно, в такой ситуации, когда мне и всем нам, за небольшим исключением, – он покосился на маму, – очевидно, через что ей сегодня пришлось пройти. Хоть ты меня и не знаешь, Агата, но я очень рад, что с тобой не случилось ничего непоправимого. Меня зовут Арсений. К сожалению, сейчас мы не можем задержаться в городе, поэтому я предлагаю встретиться через две недели, на майских праздниках, и обсудить все в присутствии твоего практикующего. Идет? – Он улыбнулся, сверкнув верхними резцами, и я отчетливо разглядела его сущность, до того скрытую за пеленой несуществующего в реальности дождя. Разумеется, крупная собака, как и у большинства в моем роду фамильяров.
– Зенненхунд, – сходу определила я породу, до того даже не догадываясь, что могу ее распознать.
– Верно, – еще шире улыбнулся Арсений, и в ментальном плане его пес дружелюбно завилял хвостом, отчего мне стало спокойнее. – Идем, Слав, девочке нужны сутки сна, а не наши расспросы. Все еще успеется.
– Ты прав, – кивнул мужчина, отходя от нас с мамой. – До встречи, Агата. Прости, что все получилось так.
Интересно, под «всем» он подразумевает этот вечер, или свое отсутствие в целом? В любом случае, одно «прости» звучало хлипко и чавкало в ушах своей неуместностью.
Попрощавшись со всеми кивком, Арсений остановился возле опеля стального цвета. Обняв маму, что смотрелось откровенно неуклюже и как-то натянуто, Вячеслав, еще раз глянув на меня, присоединился к брату, больше ничего не сказав. Правильно сделал, еще пара слов в мой адрес сейчас, и я за себя не отвечаю. Он занял место водителя, в салоне зажегся свет, мотор заурчал, и вскоре машина покинула двор. Радость-то какая.
– Агата, – Захарова не позволила мне погрузиться в клокочущее недовольство. – Мы с Катей заварили тебе в термосе специальный настой. Обязательно выпей его перед сном, а сейчас нам всем пора оставить твою территорию.
– Спасибо, – я признательно посмотрела на обеих. – А Игнат, он…
– Сбежал, – чуть поморщилась Настя. – Это ему все равно не поможет, я впитала его энергетику в вашей квартире, осталось только отправить небольшой подарок от ее части к целому.
Даже не пытаясь понять, что все это значит, я еще раз поблагодарила ребят, выдержав теплое объятье Кати и басовитое пожелание побыстрее оправиться от Миши. Пиканье подъездной двери прозвучало своеобразным звонком с антракта. Очевидно, до дивана я доберусь лишь после второго действия с мамой в главной роли.
Облегчение, настигнувшее за порогом, напоминало возвращение после долгого отсутствия. Прежде такое появлялось лишь после летних каникул у бабушки с дедушкой. Жаль, сейчас не тот случай.
Не успела я и слова сказать, как мама крепко стиснула меня в руках, всхлипывая и дрожа всем телом. Все, что она сдерживала на глазах у посторонних, вырвалось на волю. На шею закапали слезы, в потоке бессвязных слов и судорожных вздохов хорошо улавливались «прости», «я так виновата» и «мне жаль». Не зная, как это остановить, да и не видя себя на это способной, я только молча гладила ее по спине.
– Мам, мы же можем поговорить завтра, – вымученно напомнила я, разуваясь. – Со мной все в порядке, только пара синяков, но это ерунда.
– Да-да, конечно, тебе нужно отдохнуть, столько всего, а я ничем не могла тебе помочь…
Логика темных услужливо подкинула возражение, но я успешно придержала его за зубами. Конечно, она могла бы помочь, рассказав всю правду сразу, как заметила во мне первые признаки способностей фамильяра, но сейчас глупо было тащить на свет еще и это. На сегодня с меня достаточно.
– Мам, оставь. Ты сейчас помогаешь, все, хватит. Я в ванную.
Вряд ли это была сила воли, скорее, банальное бегство от разговора и нежелание ложиться в грязи и запахах крови, дыма и пота. Мне удалось принять душ и не заснуть под струями теплой воды, хотя глаза слипались. Попутно оценив количество синяков на теле, саднящие запястья, губу и лоб, я вышла в зал, запахнувшись в халат.
– Вот, чистая, – мама протянула мне ночнушку, сжимая в другой руке кружку чего-то ароматного и слегка пахнущего цветочным лугом. – Термос на столе, могу принести сюда, чтобы поближе… Катя такая приятная девушка, и Миша у нее… прямо защитник, – запнулась мама.