Правда или долг
Шрифт:
Сидевший напротив нее Гилад изучал пушистый ковер на полу.
— Нет, — ответил он. — Но я бы выпил чего-нибудь покрепче.
— Виски? Коньяк? Вино? Водка? Может быть, коктейль? Я успела окончить курсы барменов. Можно устроить дома вечеринку — купить кучу всего и позвать гостей.
— Водка меня устроит.
Габриэль подошла к бару, достала пару рюмок и потянулась за одной из бутылок.
— Надеюсь, ты не принял близко к сердцу то, что сегодня произошло? — продолжила она.
— Ты имеешь в виду тот костер, который мы устроили в лесу? Да, мне жаль
— Я имею в виду доктора Абу Талиба, которого ты отправил на тот свет. Ты ведь не принял это близко к сердцу? — Она рассмеялась. — По крайней мере, не так близко, как он.
Гилад взял из ее рук рюмку.
— Я еще не понял, что произошло, — сказал он. — У меня такое чувство, будто я вот-вот проснусь в своей кровати. Дома.
Габриэль подняла свою рюмку.
— Подумай о том, скольких людей этот сукин сын отправил на тот свет. Мне кажется, что даже его обожаемый Муса обрадовался, что ты его застрелил. Если он вообще успел что-то понять до того, как Константин пустил ему пулю в лоб.
— С одной стороны, я понимаю, что он заслужил этого. С другой…
— Когда я проходила курсы оперативников — ох, это было давно! — наш преподаватель говорил нам, что мы не судим и не наказываем других людей. Каждый человек в жизни занимает определенное место. Кто-то живет, работает, растит детей и перекладывает бумажки. А кто-то каждый день встает для того, чтобы кто-то другой на следующий день уже не встал. Мы делаем выбор каждый день, но выбор уже был сделан за нас. Кто-то, кто находится на другом уровне — на том уровне, который гораздо выше нашего — уже выбрал для каждого дорогу. И с нашей помощью этот кто-то каждый день что-то решает в мире. Мы думаем, что мырешаем, но на самом деле это не мы. Так что вопрос «заслужил или не заслужил» тут не актуален. Ибо он в любом случае заслужил. Просто он не мог умереть до того, как встретил тебя. Он должен был умереть от твоей руки.
Гилад выпил водку и поставил рюмку на стол.
— Ты на самом деле в это веришь? — спросил он.
— Нет. Но это интересная теория.
— А что ты об этом думаешь? Мы судим и наказываем других людей?
— Твой бывший начальник часто повторял, что люди наказывают себя сами — никто другой их наказать не может. Что до убийства… вопросы морали меня никогда не интересовали, и я никогда не рассуждала на эту тему слишком много. Одно могу сказать тебе точно: человек, который причиняет вред другим, заслуживает того, чтобы причинили вред ему. Это естественный отбор.
Несколько секунд Гилад курил, не нарушая молчания. Он изучал фотографии на столе.
— Я была в шоке, когда ты его застрелил, — заговорила Габриэль. — Да, по-моему, все были в шоке. Даже Константин. Ты заметил? Я давно не видела, чтобы он чему-то удивлялся.
— Но это не помешало ему отреагировать на происходящее еще до того, как кто-то из нас понял, что сейчас случится.
— Это инстинкт, мой дорогой. Это в нас вырабатывали годами. Мы инстинктивно просчитываем ситуацию
Гилад потушил недокуренную сигарету.
— Сказать по правде, я хочу отдохнуть. У меня такое чувство, что я усну сразу же после того, как положу голову на подушку. И просплю часов двенадцать как минимум.
— Намек я поняла. Ты хочешь, чтобы я сделала тебе массаж?
— Массаж? — Гилад задумчиво посмотрел на нее. — Ты умеешь делать массаж?
— Разумеется. И, надо сказать, довольно-таки профессионально.
— Я был бы не против. Но для начала я все же приму ванну и попробую согреться.
… Когда Гилад появился в спальне, Габриэль сидела на кровати, положив на колени портативный компьютер, и читала электронное письмо.
— Быстро ты справился, — сказала она, не отрываясь от экрана. — Извини, у меня почти не осталось свечей, так что я предпочла ароматическую лампу. Корица хорошо подходит для романтической обстановки. Ну, что ты стоишь? Раздевайся.
Гилад расстегнул рубашку. Габриэль поднялась, закрыла компьютер и отложила его.
— У тебя такой вид, будто я собираюсь тебя убить, — рассмеялась она. — Не волнуйся, убийства на сегодня закончены, и теперь мы будем заниматься исключительно приятными вещами. Или ты хочешь, чтобы я тебе помогла?
— Нет, спасибо, — улыбнулся Гилад. — Я не настолько устал, чтобы меня кто-то раздевал.
— И почему мужчины не любят, когда их раздевают? Ложись и устраивайся поудобнее. Только сделай одолжение — не засыпай. Обычно это моя половина кровати.
— Твоя половина? Мы что, будем спать в одной кровати?
— А ты видишь здесь еще одну кровать? Или, может, мне лучше поспать на диване, предоставив кровать дорогому гостю?
Гилад, который уже успел лечь, повернул к ней голову.
— Нет, конечно. Но на диване могу спать я.
— Гости не спят на диване, мой дорогой. А поэтому мы будем спать в одной кровати. На улице холодно, и ты, как джентльмен, не позволишь даме замерзнуть?
— Обычно от холода спасает кондиционер.
Габриэль недовольно тряхнула головой.
— О чем мы говорим? О том, что ты не хочешь спать со мной в одной кровати? Сейчас же ложись нормально и не пори чушь. А то я на самом деле отправлю тебя спать на диван. Я не замерзну, а ты к утру окоченеешь.
Гилад обреченно вздохнул и снова лег. Габриэль взяла небольшой флакон с маслом для массажа и, капнув пару капель на ладонь, принялась тереть руки одну о другую для того, чтобы их согреть.
— Я несколько дней назад решила сделать Константину сюрприз, — сказала она, принимаясь за дело. — Приехала к нему, не предупредив, и оказалось, что у него в гостях Боаз. Представляешь? И это посреди ночи.
— Он поссорился с Марикой, и она ушла к маме?
— Они просто были дома вдвоем. И Константин приготовил ужин.