Правда или долг
Шрифт:
— Если тебя не затруднит, — кивнул Константин.
— Конечно, не затруднит. — По дороге на кухню Габриэль тронула его за плечо. — Если уж тут собралось мужское царство, разве может женщина сказать что-то против?
Пожилой джентльмен сложил руки на столе и в упор посмотрел на Константина.
— Похоже, вы в хороших отношениях с мадемуазель Вэстен? — спросил он.
— Когда-то мы были коллегами. Кроме того, мы друзья. Но вам, полагаю, известно все о наших отношениях с мадемуазель Вэстен, не так ли, Ибрагим? Или я могу называть вас «доктор Абу Талиб»? Мне кажется, это
Ибрагим вытянулся на стуле и бросил короткий взгляд на сидевшего рядом Мусу.
— Какого черта? — спросил он.
— Вы думаете, что вам одному известно больше, чем следует? — задал очередной вопрос Константин. — Это было ловко — тот ваш ход с убийством.
Боаз закурил, подвинув к себе пепельницу, и посмотрел на Гилада. Тот сидел, повернув голову к говорившим, и слушал беседу.
— Вам это рассказала Виктория? — снова заговорил Ибрагим.
— Давайте будем считать, что я узнал это сам.
Ибрагим глубоко вздохнул и поменял местами вилку с ножом, которые лежали по обе стороны тарелки.
— Вы, Константин — надеюсь, вы позволите — вмешались в то, во что вам не следовало вмешиваться. В нашем мире существует равенство сил, которое мы поддерживаем. Если кто-то нарушает это равенство, возникают проблемы. И тогда нам остается одно — ликвидировать источник проблем. Когда вы ловили наших товарищей из группировки «37», вы не делали ничего, что могло бы помешать другим. Но когда вы решили, что можете добраться до кого-то из руководства Седьмого отдела… поймите меня правильно, я никому не желаю зла. У каждого из нас своя работа. Но при всем моем уважении к вам, Константин, есть вещи, в которые вам не следует вмешиваться.
— Меня мучает дежа-вю. Не от вашего ли покойного брата я слышал подобные высказывания?
Ибрагим поджал губы. Его лицо, на котором до этого можно было прочитать разве что легкое замешательство, теперь выражало недовольство.
— Я не думаю, что сейчас уместно говорить о моем брате. Салаха нет в живых, это прошлое. Он был солдатом, и он погиб как солдат. Это может случиться с каждым из нас.
— Тогда, разумеется, солдатом вы сочли и мою жену, когда пытались ее убить. А жена капитана Гордона тоже погибла как солдат? Ее причислили к шахидам?
— Жена капитана Гордона погибла по вашей общей вине, — вмешался Муса. — Это происходит тогда, когда вы вмешиваетесь не в свое дело. В то дело, в котором вы ровным счетом ничего не смыслите.
Гилад чуть привстал и наклонился над столом для того, чтобы увидеть Мусу.
— Посмотрите мне в глаза, — сказал он, — и повторите то, что вы сейчас сказали. Но до этого хорошо подумайте. И представьте, что на моем месте находитесь вы.
Муса набрал в легкие побольше воздуха, готовясь произнести следующую фразу, но диалог был прерван — сидевшие за столом услышали тихий стук в дверь. Константин поднялся.
— Прошу меня извинить, — сказал он. — Полагаю, это наш последний гость.
С минуту все изучали Мустафу, который, будто не замечая устремленных на него взглядов, отдал Константину пальто, снял перчатки, шарф и шляпу и остался в деловом костюме. Молчание прервала Габриэль, появившаяся в комнате
— Вы не замерзли, господин Хусейни? — спросила она тоном заботливой жены. — Какой контраст — из Саудовской Аравии в холодный Париж…
— Все хорошо, моя дорогая, — ответил Мустафа, присаживаясь. — Но от чашки кофе не откажусь. Вы великолепно выглядите. Надеюсь, Аллах позволит мне, женатому человеку, говорить такое женщине.
— Благодарю вас, — улыбнулась Габриэль. — Кофе будет готов через несколько минут.
Мустафа оглядел присутствующих и, улыбнувшись, поднял руки в приветственном жесте.
— Как хорошо видеть вас здесь, друзья, — сказал он. — Я мечтал о том, что когда-нибудь мы будем сидеть вот так, за одним столом. Мой друг, — он посмотрел на Константина, — спасибо вам за эту замечательную идею. Майор, — обратился он к Боазу, — вас я тоже рад видеть. А вам, капитан, — кивнул он Гиладу, — я хочу выразить свои соболезнования. Мы все равны перед Богом, как бы мы его ни называли — Аллах, Будда или же как-то еще. В нашей жизни есть важная вещь — закон. И я здесь для того, чтобы проследить, что закон будет соблюден.
Ибрагим поднялся со стула.
— Вы все это время водили меня за нос! — крикнул он. — Это был один большой спектакль — начиная с вашей смерти и заканчивая тем, что Сандра доставала мне какую-то мифическую информацию! Как вы могли так со мной поступить?! Я был верен вам до конца, а вы обманули меня! Вы решили меня проверить?!
— И вы провалили этот экзамен. — Мустафа успокаивающе кивнул ему. — Присядьте, доктор. С вашего позволения, я скажу несколько слов. Когда я был жив, никто из вас не смел посягнуть на мое место. Мне надо было умереть для того, чтобы выяснить, как обстоят дела. Я разочарован, доктор. Когда-то вы говорили, что готовы умереть за меня. А теперь вы готовы на все ради власти. Вы убивали своих коллег для того, чтобы добиться этого. И что же получилось в конце? Вы нарушили наш основной закон — убили ни в чем не повинную женщину.
— Эта женщина… — начал Муса.
— Прошу вас, дайте мне закончить мою мысль, — мягко перебил его Мустафа. — Этот поступок не красит вас, доктор. Особенно в свете того, что вы убили эту женщину чужими руками. Наши израильские друзья тоже совершали недостойные поступки, но они не переходили эту границу. Скажу вам честно — я испытывал противоречивые чувства, когда ехал сюда. Я всегда ценил вас, доктор. Я доверял вам как самому себе, я считал вас братом — пусть не по крови, но мы разделяли одни и те же взгляды. И я хотел бы решить эту проблему самостоятельно, но я не могу этого сделать. Сейчас мы должны послушать то, что скажет капитан Гордон.
Гилад испуганно посмотрел на Ибрагима, потом перевел взгляд на Мустафу.
— Что… что я должен сказать? — спросил он.
— Как бы вы поступили с человеком, который убил вашу женщину, капитан? — задал ответный вопрос Мустафа.
Гилад непонимающе повертел головой, развел руками. Мустафа повернулся к Боазу.
— А как бы вы поступили, майор?
Боаз безмолвно пожал плечами. Тогда Мустафа посмотрел на Константина.
— А что скажете вы, мой друг?