Правда или долг
Шрифт:
— Хорошо. В соревновании по дурацким шуткам победила дружба.
Глава 25
— На вашем месте я бы подумал дважды перед тем, как встречаться с ними, Ибрагим. Не хочу говорить под руку, но мне кажется…
— Когда вам что-то кажется, Муса, то лучше держать это при себе.
Муса передернул плечами и посмотрел в окно.
— Вы не знаете, с кем связыветесь, — снова заговорил он. — Это не те люди, с которыми можно шутить.
Ибрагим не смотрел на собеседника. Он изучал висевшую на стене картину неизвестного мастера.
— Вы принесли то, что я просил? — задал он вопрос таким тоном, будто не услышал предыдущей реплики.
— Да. Но не думаю, что здесь будет что-то новое. В любом случае, прошу вас.
Муса придвинул кресло к столу и открыл лежавший на нем портативный компьютер. После этого он отстегнул от ключей брелок, оказавшийся небольшим переносным диском.
— Начнем с хорошего, — сказал он. — Капитан Гилад Гордон. По происхождению русский. По образованию — аналитик, специалист по террору. Дослужился до лейтенанта, после этого уволился из армии. По официальной версии, по состоянию здоровья. По неофициальной — не был принят в подразделение «Кидон». Сын Владимира Гордона. Его отец — отдельная тема для разговора. Но вам, наверное, его имя знакомо.
Ибрагим кивнул, не перебивая.
— Капитан Гордон — профессионал своего дела. Был принят на должность консультанта главного аналитика, потом стал его заместителем, а сейчас занял место главного аналитика. Несмотря на профессионализм, скромен и абсолютно не амбициозен. Про таких людей говорят, что они и мухи не обидят. — Муса поднял глаза. — Знаете, в чем основная опасность, когда речь заходит о таком типе людей? Наступает момент, когда черти решают выбраться из тихого омута. Я бы посоветовал вам подумать об этом. Особенно в свете того, что вы убили его жену.
— Продолжайте.
Муса покорно кивнул и снова посмотрел на экран.
— Майор Боаз Толедано. По происхождению наполовину марокканец, наполовину йеменец. По образованию стратег. Окружение считает его, скорее, решительным человеком, который владеет собой всегда и умеет ориентироваться в самых напряженных ситуациях, чем профессионалом. Руководит отделом стратегического планирования, занимает пост руководителя службы безопасности. На самом деле, сложно понять, что у него на уме. Ему уже некуда стремиться, так что об амбициях говорить не приходится. Но то, что у него есть, он держит крепко. Майор Толедано примечателен тем, что у него есть много связей. Я говорю о связах в структурах безопасности. Слава Богу, вы ничего плохого ему не сделали, но я советую вам вести себя с ним осторожно. А теперь — самое интересное.
Ибрагим отвлеченно закивал в очередной раз, не утруждая себя и не демонстрируя заинтересованность.
— Майор Константин Землянских, — снова заговорил Муса. — По происхождению иранец. По образованию — аналитик. Оставил армейскую карьеру в самый, казалось бы, неподходящий момент — он руководил штабом на одной из баз на юге страны, и весь командный состав прочил ему головокружительную карьеру. Работал в оперативном отделе, занимался и оперативной работой как таковой, и планированием операций — он, помимо всего прочего, еще и стратег. После истории с вашим братом ушел из оперативного отдела и начал работать в аналитическом отделе. Был консультантом главного аналитика, потом был назначен его заместителем. Когда главный аналитик решил, что ему пора на покой, майор занял его место. Теперь он занимает пост руководителя отдела по ведению допросов. — Муса закрыл компьютер. — Мнение окружающих о нем делится на две части. Половина из его окружения считает, что он — самая выдающаяся личность, которую они когда-либо встречали. Вторая половина не понимает, как такого человека носит земля. Как я понимаю, у вас с ним старые счеты.
— Он убил моего брата, — ответил Ибрагим коротко.
— У нас об этом человеке ходят легенды. — Муса помолчал. — С кем бы я не стал связываться — так это с ним. Он ценит людей, которые что-то делают для него, и платит им добром. Но я не завидую тому, кто сделает ему что-то плохое. Он убил вашего брата, а вы пытались убить его жену. И он вам этого не простит.
Ибрагим сцепил пальцы в замок.
— Думаю, Сандра права, — сказал он. — Нам нужно собраться и поговорить. В том, что случилось, не виноваты другие люди.
— Пожалуй, кроме жены капитана Гордона.
— Жену капитана Гордона уже никто не вернет.
Муса покачал головой, то ли соглашаясь, то ли смиряясь со сказанным.
— Кстати, если мы уже заговорили про Сандру, — снова нарушил он молчание. — О ней я тоже навел кое-какие справки. Вас это интересует?
— Я знаю о ней все, что мне необходимо знать.
— И о том, как она отличилась в истории с делом Ицхака Бен Шаббата?
— Давайте подумаем о том, что мы скажем нашим израильским гостям. До их визита осталось меньше суток.
Бесшумно вошедшая Габриэль поставила на стол две чашки кофе.
— Прошу вас, джентльмены, — сказала она. — Крепкий и сладкий, как вы просили.
— Присядь, дорогая, — пригласил Ибрагим, кивая на свободное кресло.
Габриэль села и положила ногу на ногу.
— Вы привезли что-то интересное? — обратилась она к Мусе.
— Вы все знаете без меня, мадемуазель Вэстен, — ответил он. — От себя я хочу добавить, что моя жена — страстная поклонница вашего творчества. И я буду рад получить экземпляр вашей новой книги с автографом, когда вы опубликуете рукопись.
Габриэль улыбнулась.
— Полагаю, это произойдет через пару месяцев. Вы знаете, переговоры с издательством и другие, не менее утомительные вещи… но я обязательно пришлю вам подписанный экземпляр, если вы дадите мне свой почтовый адрес. Не знала, что ваша жена читает подобную литературу.
— Дарья — женщина с европейскими взглядами. Она училась в Европе. Не могу сказать, что Европа хорошо на нее повлияла, но разве я могу говорить своей жене, что читать? Кроме того, если она это читает, то книги стоят того.
— Может быть, ты хочешь сообщить нам что-нибудь особо секретное о твоих бывших коллегах? — спросил Ибрагим.
Габриэль задумчиво подняла глаза к потолку.
— Майор Толедано очень любит женское внимание, — сказала она. — Капитан Гордон боится красивых женщин. А майор Землянских — великолепный любовник.
Муса посмотрел на Ибрагима, ожидая его реакции.
— Что-нибудь стоящее, дорогая? — спросил тот мягко. — Что-то, что может помочь делу?