Правда о Мумиях и Троллях

Глядя на лукавую улыбку и по-детски озорное лицо лидера Мумий Тролля Ильи Лагутенко, сложно поверить, что его группе больше пятнадцати лет. Их история напоминает добрую сказку со счастливым концом, прочитанную в глубоком детстве и неожи-данно всплывшую в памяти спустя десятилетия. Они родом из Владивостока - странная группа с зигзагообразной судьбой, стильной современной музыкой и дерзкими в общепринятом смысле текстами. Именно Мумий Тролль разделили поколение конца 90-х годов на отцов и детей, став своего рода тестом на живость ума, способность понимать и воспринимать нечто действительно новое.

Сказка началась в конце семидесятых - вероятно, с того самого момента, когда десятилетнему Илье надоело писать фантастические рассказы и играть в железную дорогу. Возможно, его любовь к рок-н-роллу родилась после просмотра старенького любительского фильма, в котором банда головорезов в белых рубашках и узких галстуках гоняла на полуразбитом фортепиано джазовые стандарты и хиты Джерри Ли Льюиса. Черно-белые кадры, снятые на осыпающуюся от старости 16-миллиметровую пленку, демонстрировались дедушкой Ильи Анатолием Ивановичем - ректором одного из владивостокских институтов. Внезапно он кивнул в сторону экрана и задумчиво произнес: "Крайний справа - это я".

"Я помню большой стол, который стоял в центре комнаты, - вспоминает Илья.
– По вечерам за столом сидела вся семья и занималась любимыми делами. Дедушка писал конспекты лекций. Бабушка - тоже. Мама рисовала модели современных костюмов, которые никто не будет носить никогда".

Сделав уроки, Илья придумывал обложки будущих "взрослых" альбомов и раз-мечал пунктиром на карте Соединенных Штатов маршруты предстоящих концертных поездок. В школе он изучал китайский язык, а дома - английский. Английский приходилось осваивать самостоятельно, переводя при помощи словаря статьи в журналах и аннотации к обложкам западных дисков.

Лагутенко легко и непринужденно вырвался за пределы "воспитательного" треугольника: двор, родители, школа. Он увлекался рисованием, ходил в художественную школу и занимался парусным спортом. Начиная со второго класса он несколько лет пел в хоре, с которым объездил полстраны - от Тынды и Саяно-Шушенской ГЭС до Прибалтики и Украины. Хор исполнял песни преимущественно патриотического содержания. Илья распевал их высоким дискантом, стоя в середине первого ряда. Как и все, он был одет в голубой пиджачок, голубые брючки, голубые кожаные ботинки и белую рубашку с красной бабочкой. То ли во Владивостоке по-настоящему любили детей, то ли любили показуху, но униформа у всего хора была на уровне мировых стандартов...

"Мы были спокойные мальчики и ни с кем не дрались, - вспоминает Илья.
– Спокойствие пришло к нам с моря, поскольку штормы бывали нечасто. Мы жили в закрытой бухте, а близость моря каким-то образом успокаивает. Владивосток - город очень легкий, и там всегда хочется чувствовать себя легко. Возможно, поэтому нам не хватало терпения заниматься чем-то одним слишком долго".

В тринадцать лет Илья во время летних каникул работал гидом-экскурсоводом. По утрам он встречал на вокзале группы иногородних школьников, сажал их в автобус и показывал местные достопримечательности. За день он получал зарплату в три рубля. Накопив подобным образом фантастическую для школьника сумму в шестьдесят рублей, он тут же купил на балке виниловую пластинку "Barclay James Harvest". Недостающие пятнадцать рублей ему подарил дедушка - фирменные диски стоили во Владивостоке недешево. К этому времени у Ильи накопилась достаточно приличная коллекция пластинок. Большое количество западной и отечественной рок-музыки Илья переписывал у друзей. Неудивительно, что вскоре вся его комната оказалась завалена кассетами и катушками, а сам он стал напоминать героя одной из своих будущих песен - "кассетного мальчика". Настольной книгой любознательного Ильи был труд Кукаркина "Буржуазная массовая культура". Лагутенко быстро догадался, что если заменять смысл текстов о прогнивающей западной цивилизации диаметрально противоположным, то из официально выпущенного издания можно получать весьма достоверную информацию. Еще одним увлечением было катание на скейте. Свидетельства многочисленных очевидцев говорят о том, что именно Илья стал обладателем первого в городе скейта, который ему прислали знакомые из Риги.

"Через неделю катания мне показалось, что все технические азы я уже освоил и теперь можно показывать фокусы, - вспоминает Илья.
– Дело было на весенних каникулах, и в школьном дворе собралась целая толпа девчонок и ребят. Демонстрация мастерства закончилась трагическим полетом в стратосферу. Когда я приземлился на землю, то понял, что сломал ключицу. Пока одноклассники вызывали "Скорую помощь", я успел передать скейт друзьям со словами: Спрячьте у себя, иначе я его лишусь". Это был правильный шаг". Когда Илье сняли гипс, в городе уже заасфальтировали центральную площадь, и молодежь со всего Владивостока съезжалась туда "покататься на досках". У кого-то они были самопальные, сделанные на местном заводе, кому-то по большому блату присылали из Рыбинска и Риги. На скейтах каталась преимущественно примодненная молодежь и студенты владивостокских вузов. Они носили прикрепленные к ремням импортные плейера в металлических корпусах, а за спиной болтались яркие самодельные рюкзаки с вышитыми буквами DM - "Depeche Mode". Помимо увлечения "досками" и брейк-дэнсом, у скейтбордистов начали появляться другие общие темы, одной из которых была современная музыка. С рок-информацией во Владивостоке - впрочем, как и во всей стране ощущался явный дефицит. Видеомагнитофонов еще не было, по телевизору демонстрировалась социалистическая эстрада, а по радио передавались всенародно любимые шлягеры типа "Лесорубов" или Вечеров на Оби". Илья слушал на коротких волнах радиостанцию "Супер Роккью", транслировавшую с Окинавы развлекательные программы для американских солдат, дислоцировавшихся вблизи.

В седьмом классе Лагутенко сочинял и записывал целые рок-оперы фантастического содержания - под непосредственным впечатлением от прослушивания Jesus Christ Superstar". Организованная им в это время рок-группа состояла из друзей по подъезду и называлась Boney-P. Затем - Шок.

Как гласит легенда, каноническое название было придумано 16 октября 1983-го года - в день 15-летия Ильи. Кто-то из друзей увидел книгу сказок финской писательницы Туве Янсон и предложил назвать группу в честь милого мифического персонажа Муми Тролля. Никакого потаенного смысла в данной этикетке не было - с тем же успехом они могли называться и "Микки Маус". Интересно, что за последующие пятнадцать лет Илья даже не удосужился эту книгу прочитать.

...Авторство части текстов "Муми Тролля" принадлежало Лагутенко, а части - его школьному приятелю Леониду Бурлакову, который уже тогда проявил себя как дальновидный продюсер. В определенный момент именно он сумел переубедить Лагутенко отказаться от английских текстов и очередного псевдоанглийского названия группы. Творческое сотрудничество юного Бурлакова с еще более юным Лагутенко уходило корнями в дремучие времена группы Шок". Лагутенко учился играть на гитаре. Бурлаков - на барабанах, причем освоить толком эти инструменты им так и не удалось. Леня переключился на "чистую поэзию" и продюсерство, а Илья начал осваивать клавиши и баян. Вскоре в группе появился штатный басист Володя Луценко - одноклассник Бурлакова. У него была самодельная бас-гитара, и он знал несколько аккордов, показанных ему друзьями по двору. Володя обладал неплохим музыкальным слухом и к тому же - со своим высоким ростом, пышными волосами и длинными ресницами - он выигрышно смотрелся на сцене. Луценко был оптимистом с психологией отличника. Он жил неподалеку от Ильи и Лени, и, когда позволяла погода, в сарае около его дома происходили репетиции. Илья сказал, что он несколько лет пел в хоре, и в подтверждение своих слов показал черно-белую фотографию, - вспоминает Бурлаков.
– И тогда все решили, что Лагутенко будет в группе вокалистом.