Правда о Робинзоне и Пятнице
Шрифт:
11 сентября 1703 года «Пять портов» приготовился к отплытию в Южные моря.
Панорама Эдинбурга. Гравюра 1879 г.
Остров Хуан-Фернандес, логово английских корсаров в Тихом океане
Глава II. Которая рассказывает, как Александр Селькирк, старший помощник командира корабля «Пять портов», просил, чтобы 10 октября 1704 года, во время бедственной экспедиции корсаров, его оставили на острове Хуан-Фернандес. Шум и ужас
Здесь уместно кратко представить капитана Уильяма Дампира, командовавшего экспедицией, к которой летом 1703 года присоединился Александр Селькирк. Это важный персонаж в нашей истории: он свидетель и участник всех ее перипетий.
Дампир родился в 1651 году в семье крестьян из Южной Англии. Поступив в 16 лет на службу в Королевский флот, он торговал сахарным тростником и рабами на Антильских островах, занимался вырубкой лесов в джунглях Гондураса и морским разбоем в Южном море [7] , заболел на Никобарских островах, побывал канониром на Суматре, дезертиром в Индийском океане, исследовал залив Бакбо. Отправившись на запад в 1678 году, он вернулся в Англию в 1691-м, после того как побывал во всех океанах и на всех известных в то время континентах. Его путешествие вокруг света, одиннадцатое в истории, длилось тринадцать лет. По возвращении он с трудом сводил концы с концами, выставляя напоказ за деньги Джоло, своего малайского татуированного раба, до тех пор, пока не опубликовал в 1697 году рассказ о своих приключениях – «Путешествие вокруг света» [8] ,
7
Устаревшее название Тихого океана (здесь и далее сноски ред.).
8
Dampier William. A Voyage around the World, Londres, 1697.
Успех книги оказался грандиозным, он позволил Дампиру отправиться в 1699 году на корабле «Робак» к берегам края, тогда еще называвшегося Новой Голландией [9] . Он возвращается без корабля, затонувшего в водах Атлантического океана, но с первым описанием берегов Австралии.
В 1703 году Дампиру 52 года. Он если и не самый отважный или самый удачливый, то один из самых прославленных моряков и корсаров (часто это одно и то же) своего времени. Англия и Испания ведут войну. Он убеждает молодого лорда Эсткорта снарядить два корабля для охоты на испанские галионы. И вот он во главе экспедиции корсаров.
9
Историческое название Австралии.
Дампир ничего не опубликовал об этом путешествии. Чтобы понять атмосферу гражданской квази-войны, царившей на борту двух кораблей и во многом сподвигнувшей Александра Селькирка к принятию решения сойти на берег необитаемого острова, дадим слово старшему помощнику командира корабля «Святой Георгий» Уильяму Фунелу [10] .
Уильям Фунел: Когда мы отправились в путь к Южному морю, нас было два корабля с двадцатью шестью пушками и ста двадцатью душами на борту. Первый именовался «Святой Георгий», им командовал капитан Уильям Дампир, я находился на его борту; второй назывался «Фам», его капитаном был Джон Пуллинг.
Каждый из нас имел полное военное снаряжение и полный запас провианта на девять месяцев; у нас были письма с печатью светлейшего лорда-адмирала, позволявшие начинать сражения против французов и испанцев. Оба экипажа подчинялись одним и тем же правилам: нет добычи – нет денежного содержания. Но, когда мы были еще в Даунсе [11] , между капитанами начались разногласия, капитан Пуллинг и его корабль «Фам» вышли в открытое море в сторону Канарских островов, покинув нас; мы их больше никогда не видели. Однако до того, как мы покинули Ирландию, к нам присоединился другой корабль, высланный к нам на всякий случай. То было небольшое судно, именовавшееся «Пять портов», галера водоизмещением приблизительно девяносто тонн, на борту которой было шестнадцать пушек и шестьдесят три человека с капитаном Чарльзом Пикерингом во главе. Этот корабль также был очень хорошо обеспечен и снаряжен для подобного путешествия. Мы намеревались отправиться к эстуарию Ла-Платы в Буэнос-Айресе [12] , чтобы захватить два или три испанских галиона, находящихся там согласно сведениям капитана Дампира. Если нам удастся получить 600 000 ливров, то мы возвращаемся, не продолжая путешествия. Если удача в этих местах нам не улыбнется, то отправляемся вдоль побережья Перу на поиски судов из Вальдивии [13] , которые, как говорят, перевозят золото Лимы. Но если и этот план провалится, тогда нападем на несколько богатых городов по решению капитана Дампира. Затем мы могли бы в благоприятное время года подняться вдоль побережья Мексики и захватить большой галион, пересекающий океан от Манилы, одного из Филиппинских островов, до Акапулько на побережье Мексики. Его груз обычно оценивают в тринадцать или четырнадцать миллионов песо. Мы не отправились в Буэнос-Айрес по той причине, что, достигнув Мадейры, узнали, что вышеупомянутые галионы уже прибыли на Тенерифе. В связи с этим надо будет добиваться успеха другими путями. [… ]
11 сентября [1703 года] вместе с капитаном Пикерингом мы вышли одним курсом из Кинсейла [14] [… ].
Утром 7 октября мы достигли острова Сант-Яго, самого южного и самого плодородного из островов Зеленого Мыса. Мы пополнили запасы воды и подремонтировали судно. В результате разногласия, возникшего между нашим капитаном и старшим лейтенантом, ближе к полуночи капитан высадил его на берег вместе с сундуком, платьем и слугой, совершенно против их воли. В 4 часа на следующее утро мы покинули остров, точно не решив, где в следующий раз бросим якорь. [… ]
10
Funnell William. A Voyage around the World. Containing an Account of Captain Dampier's expedition to the South Seas in the Ship Saint-George, in the years 1703 and 1704. Londres, 1707.
11
Место в устье Темзы, служившее рейдом английским кораблям.
12
Однорукавное волнообразное устье реки.
13
Город и морской порт в Чили.
14
Порт на юге Ирландии, где «Святой Георгий» дожидался «Пять портов» с мая по август 1703 года.
Это первый серьезный конфликт в экспедиции (будет много других), и комментарий, данный Фунелом по этому поводу, краток. Чтобы лучше понять, что довело двух людей до этакой крайности, нужно предоставить слово следующему рассказчику, Джону Уэльбу, офицеру со «Святого Георгия», язвительно обличавшему высокомерие и некомпетентность Дампира [15] . Он рассказывает, как начался конфликт между этими двумя в первую ночь в море.
Джон Уэльб: Могу свидетельствовать, что я сам слышал, как капитан Дампир приказал вахтенному офицеру [Хаксфорду] вернуться в Кинсейл, высадив его на берег. Случись это в Ирландии, я бы не получил выговора. Но эта ссора произошла на Сант-Яго, одном из островов Зеленого Мыса, тут капитан Дампир и приказал португальскому офицеру взять его под стражу. [… ] Накануне нашего отплытия господин Хаксфорд вернулся на борт, неся сундук и платье. Как только капитан его увидел, он приказал ему покинуть корабль. Г-н Хаксфорд просил не быть до такой степени варваром, оставляя его на берегу среди сборища бандитов и негров [… ]. Но лейтенант Страдлинг прибыл в шлюпке с сопровождающего судна, вместе с капитаном Дампиром он силой забрал его и отвез на стоявшее на рейде португальское судно. Поскольку г-н Хаксфорд сопротивлялся, капитан Дампир собственноручно бросил его в шлюпку [… ]. Вскоре г-на Хаксфорда высадили на берег, где через три месяца он печально окончил свои дни, в том числе и по причине голода. Однако я не удивлен гнусным варварством капитана Дампира, зная о жестокости, которой он отличался во время командования «Робаком» [16] .
15
Welbe John. An Answer to the Vindications of Captain Dampier during his Voyage of South Seas, Londres, 1712.
16
Во время предыдущего путешествия вокруг света капитан Дампир уже высаживал на берег офицера первого ранга, лейтенанта Джорджа Фишера. Тот, вернувшись в Англию раньше Дампира, подал жалобу, из-за которой Дампира по возвращении отправили в военный суд по обвинению в жестокости в отношении подчиненных и запретили занимать командную должность. И только благодаря королевскому указу, когда Англия вступила в войну с Испанией, он снова смог возглавить экспедицию.
В дневнике Фунела, старшего помощника капитана Дампира, далее говорится:
Уильям Фунел: 24 ноября мы бросили якорь напротив Большого острова [17] . Это очень лесистый остров, богатый источниками питьевой воды. На острове обитают только шакалы, львы, тигры и т. д., производящие ночью страшнейший шум, который ужаснет кого угодно. [… ] Здесь мы запаслись дровами, водой, привели в порядок корабль. Здесь же старший лейтенант и восемь матросов, поссорившись с капитаном, с вещами сошли на берег и покинули нас. Здесь также Чарльз Пикеринг, капитан «Пяти портов» (другой оплот нашего путешествия), расстался с жизнью, и его прах был предан земле там, где мы брали воду, с подобающими в таких случаях ружейными залпами. Г-н Томас Страдлинг, лейтенант, возглавил командование кораблем. [… ]
8 декабря, завершив все дела, мы отплыли вместе с капитаном сопровождающего корабля Страдлингом, порешив не высаживаться на берег до прибытия в Хуан-Фернандес. [… ]
4 января 1704 года мы попали в сильный шторм с юго-западным ветром, во время которого потеряли связь с сопровождающим судном; но мы все же надеялись встретить его в Хуан-Фернандесе, выбранном местом встречи.
9 января капитан Дампир, думая, что мы находимся к западу от мыса Горн, приказал взять курс на север. 11-го утром мы увидели землю, оказавшуюся, вопреки ожиданиям, группой из четырех островов приблизительно в пяти лье к востоку от Огненной Земли, [… ] после чего снова взяли курс на юг. 14 января скончался один из наших людей, и его вещи были проданы следующим образом. Сундук, стоимостью 5 шиллингов, продан за 3 ливра; пара обуви, стоимостью 4 шиллинга
17
В заливе Гуанабара, штат Рио-де-Жанейро.
10 февраля, пять месяцев спустя после отбытия из Великобритании, «Святой Георгий» бросил якорь у острова Хуан-Фернандес. «Пять портов» опередил его на три дня, причем экипаж этого корабля был на грани бунта.
Здесь мы запасли дров, воды, почистили днища кораблей и натерли их до блеска. Капитан Страдлинг повздорил со своим экипажем, и сорок два человека сошли на берег; таким образом, в течение двух дней корабль оставался без команды; но благодаря усилиям капитана Дампира людей уломали, чтобы они вернулись на борт.
Этот остров получил название в честь своего первооткрывателя, испанца по имени Хуан, или Джон, Фернандес. Он насчитывает примерно четырнадцать лье по периметру [18] , на нем есть высокие горы и маленькие уютные долины. В лесу произрастают деревья различных пород, но ни одно не может быть использовано для мачты. В изобилии есть перечные деревья [19] , но их пряные плоды еще не созрели во время нашего пребывания. Много капустных деревьев, хоть и с маленькими, но очень вкусными и сладкими плодами. У капустного дерева тонкий прямой ствол с многочисленными узлами, или сочленениями, каждый промежуток между ними составляет приблизительно четыре дюйма, как у стеблей бамбука, ствол свободен от листвы, за исключением вершины, посреди которой находится капуста; вареная она вкуснее любой огородной, которую мне только доводилось пробовать. Ветки обычно двенадцать-тринадцать футов [20] в длину, они выпускают листья длиной четыре фута и шириной дюйм с половиной. Листья растут так плотно, что кажется, будто каждая ветка выпускает только один лист. Капуста, когда ее срезают у основания ветки, составляет, как правило, шесть дюймов в ширину и приблизительно фут в длину, некоторые кочаны больше, некоторые меньше, и она белая, как молоко. У основания капусты растут ягоды в виде виноградной грозди весом примерно шесть фунтов [21] . Они цвета и размера спелой вишни, в середине ягоды большая косточка; а вкус очень напоминает английский боярышник. Мы никогда не карабкались по стволу, чтобы собрать капусту, так как дерево очень высокое, зацепиться не за что, поэтому весьма затруднительно залезть на него. Я видел некоторые из этих деревьев после того, как мы их срубали (что обычно делают, чтобы собрать капусту), они были девяносто или сто футов в длину.
На этом острове очень много диких кошек самого прекрасного окраса, завезенных сюда (как я предполагаю) испанцами, чтобы истребить коз [22] [… ].
Коз огромное число, особенно в западной части острова; они собираются в этом месте, так как здесь пастбище лучше. Из мяса этих коз мы заготовили съестные припасы; жаркое из одной туши примерно с полуфунтом вареной капусты – кушанье очень вкусное. Я слышал, как капитан Мартин рассказывал о каких-то французских пиратах, тщетно бороздивших эти моря и всюду попадавшихся испанцам; потеряв надежду укрыться от неприятеля, они решили подойти к острову Хуан-Фернандес. Французов было около двадцати, они думали остаться здесь на девять-десять месяцев, что, вероятно, и сделали. Подойдя к острову с запада, они высадились на сушу. Очень быстро матросы так наловчились приручать коз, что некоторые животные сами стали приходить для дойки. Из молока французы изготавливали хорошее масло и сыр, и не только чтобы удовлетворить нужду в продовольствии, но и для заготовки впрок. После десяти месяцев, проведенных на острове, они выходят на своем маленьком военном корабле в море, достигают берега Перу, встречаются с испанским кораблем и на его борту, как говорят, находят сумму в двести тысяч песо, добрая половина которой – в золотых дублонах [23] . [… ]
Из обитателей моря здесь водится тюлень [24] в таком изобилии, что им кишит все пространство; не охотясь на него, невозможно добраться до суши. Также много морских львов [25] ; а морские коньки, чешуйницы, рифовый окунь, сардины и лангусты [26] – в почти невероятном изобилии.
Морской лев так называется (как я думаю) потому, что его рев напоминает рев льва; голова также похожа на львиную. У него четыре больших передних зуба, остальные частые, короткие и расплющенные. В этом животное походит на льва; в остальном оно совсем иное. У него четыре ласта, два передних служат ему, когда он выбирается на сушу, чтобы поддерживать корпус, после чего он выволакивает и нижнюю часть тела на берег; два задних ласта на суше ему не нужны, он пользуется ими только в воде. Эти создания очень тучны; посему мы забили их в огромном количестве и вскоре натопили тонну лампового масла; большинство матросов использовало его, чтобы жарить на нем рыбу; и на самом деле, вкус его не неприятен. Мы забили одного зверя длиной двадцать три фута, четырнадцать футов с половиной по окружности и вырезали семнадцать фунтов жира. У морских львов короткая шерсть светлого окраса, более светлая у молодых, песочного оттенка у матерых. Их мясо отдает рыбой; так как все, чем они питаются, живет в воде, обычно они выходят на сушу только для сна. Пять, шесть, семь животных улягутся бок о бок, как это делают свиньи, и могут так оставаться три-четыре дня, пока не надоест. Они очень боятся человека; как только его завидят, бросаются в воду; впрочем, они никогда от нее и не удаляются. Если их преследовать или им угрожать, то они оборачиваются, поднимаются на задних ластах, и тут перед вами разверзается огромная распахнутая пасть зверя. Поэтому, желая убить которого-нибудь ради жира, мы обычно направляли пистолет прямо в зев и стреляли в горло. Но если нам приходило в голову, как мы это называли, «помучить льва», то человек шесть-восемь, а то и больше рогатиной забивали его насмерть, что обычно занимало два-три часа. Чтобы побороть это неуклюжее создание, мы атаковали его одновременно спереди, сзади, со всех сторон. Лев часто пускался наутек и даже иногда убегал, но не знал, куда деваться, когда мы ему перекрывали подход к воде. [… ]
29 февраля 1704 года. На юге мы заметили парусник. Тогда мы позвали на борт всех наших людей, поднялись на реи и стеньги и, когда он был достаточно близко, взяли нашу большую шлюпку на буксир за швартовы, стали травить и подняли паруса. Завидев, как мы стремительно приближаемся, корабль поменял курс и отдалился, а мы его преследовали. Наше сопровождение шло так быстро, как только могло, вслед за нами. К 23 часам мы были близко к кораблю, но сочли неподходящим начинать сражение до рассвета. В этой охоте плоскодонка на буксире была лишним грузом, и мы обрубили ее швартовы. Шлюпку капитана Страдлинга с человеком и собакой на борту также оставили.
На восходе солнца следующего дня, 1 марта, мы завязали сражение с упомянутым судном. Это был французский корабль водоизмещением приблизительно четыреста тонн с тридцатью пушками и хорошо вооруженной командой [ «Сан-Хосе»]. Мы сражались с ним борт к борту в течение семи часов; затем ветер усилился, и он улизнул. Что до нашего сопровождающего судна, то оно выпустило десять или двенадцать пушечных залпов, а потом за все сражение более не показывалось. У нас было девять человек убитыми и много раненых. Мы жаждали вновь испытать удачу, зная, что могут быть опасные последствия, если дать уйти неприятелю; мы были уверены, что он оповестит испанцев о нашем присутствии, а это могло бы погубить все наше предприятие. Но капитан воспротивился преследованию, говоря, что в худшем случае, если испанцы узнают о нашем присутствии в этих водах и задержат свои торговые суда во избежание риска, он знает, куда направиться, чтобы захватить 500 000 ливров, когда нам только заблагорассудится. Потому мы отказались от боя и стали дожидаться сопровождающее судно, которое вскоре и появилось.
18
1 морское лье составляет 5,556 км.
19
Pimiento tree в записях корсаров. Речь идет о ямайском перце (Pimenta dioica), дереве, листья которого пахнут гвоздикой, а ягоды входят в состав «четырех пряностей» (прим. переводчика).
20
1 брит. фут равен примерно 30,48 см, 1 дюйм – примерно 2,54 см.
21
1 фунт составляет примерно 454 г.
22
Забавное предположение: Фунел, вероятно, не заметил кишащих на острове крыс.
23
Сумма чудесным образом удесятерилась с тех пор, как Рингроз был тому свидетелем 10 июля 1681 года, – см. главу V.
24
Речь идет о тюлене Хуан-Фернандес, эндемичном виде, практически исчезнувшем в ХХ веке.
25
Описываемый здесь «морской лев» похож на морского льва с гривой, или южноамериканского морского льва, принадлежащего к виду ушастых тюленей. Ниже он описан Фунелом подробно, именно так он и выглядит на современных фотографиях (прим. переводчика).
26
Фунел, как все моряки, описывающие Хуан-Фернандес (и при этом бесстыдно копирующие друг друга), ошибочно использует слово crawfish (речной рак) вместо crayfish (лангуст).
Лейтенант Джон Уэльб показывает это событие в другом ракурсе.
Джон Уэльб: Капитан Дампир взял на себя смелость утверждать, что после того, как мы обменялись многочисленными бортовыми залпами, вследствие чего многие члены команды были убиты, люди сбежали с палубы, чтобы ничего больше не делать. На это я отвечаю, что никто из наших людей не покинул своего поста во время сражения, за исключением самого Дампира, который в течение всей схватки не вдохновлял матросов, не отдал ни одного точного приказа, как обычно поступает командир в такие моменты; напротив, он держался на юте, за внушительной баррикадой, изготовленной по его приказу из матрасов, ковров, подушек, одеял и т. п., чтобы защитить себя самого от слабого огня противника.
Конец ознакомительного фрагмента.