Правда варварской Руси
Шрифт:
В 1676 г. удалось покончить с еще одним давним очагом напряженности — с «соловецким сидением», длившимся уже 7 лет. В монастыре было развитое огородное и рыбное хозяйство, пополнявшее запасы питания. Крепкие стены и 99 пушек давали иллюзию безопасности. А плотную блокаду Соловков наладить не удавалось. Из обители проникали на Русь эмиссары с раскольничьими прокламациями. А в монастырь сумело пробраться много недобитых разинцев. Правда, во время восстания они поднимали на щит имя Никона, ну да ведь им особой разницы не было — быстро перестроились в защитников «древлего благочестия». Но то ли буйные пришельцы задевали братию, то ли затянувшееся «сидение» на нервы действовало, между осажденными возникли разногласия. Один из монахов перебежал к воеводе Мещеринову и указал тайный проход в монастырской стене. Ночью стрельцы проникли
«Громи басурман!»
Когда в XVIII в. историки записывали «анекдоты» о Петре I (анекдотами тогда назывались короткие рассказы о каких-то любопытных случаях), в сборники вошел и такой эпизод. Однажды Петр спросил у Якова Долгорукова, единственного человека, не боявшегося резать ему «правду-матку»: у кого, мол, лучше армия и флот, у меня или у моего батюшки? А старик ошеломил императора и придворных ответом: дескать, флот у тебя лучше, а армия была лучше у твоего отца. У последующих читателей и исследователей этот ответ всегда вызывал недоумение. Как же так? Какая же армия могла быть у Алексея Михайловича? Да еще и лучше петровской?! А ведь она действительно была. Армия, которая создавалась в польскую войну, переформировывалась после поражений под Конотопом и Чудновом. Обновленные и реформированные части на заключительном этапе борьбы с поляками не успели себя ярко проявить. Они лишь подтолкнули панов к миру демонстрациями силы. А в полной мере свою мощь они показали уже в следующей войне. Турецкой. Солдатские, драгунские, рейтарские, гусарские полки. Великолепно вооруженные и обученные, под командованием целой плеяды талантливых русских воевод, генералов и офицеров…
Ромодановский овладел Чигирином и устранил двоевластие на Украине исключительно вовремя. 20 сентября 1676 г. крепость открыла ворота, а 17 октября был подписан мир между Турцией и Речью Посполитой. Что ж, Собесский был польским королем со всеми соответствующими «издержками» этого звания. Но он был и королем-рыцарем. И вполне по-рыцарски счел нужным предупредить русского посла Василия Тенкина: «Пиши к царю, что следует ему немедленно послать более войска в украинские города, в Киев и Чигирин, и особенно инженеров и артиллерию, турки сильны умением действовать пушками и осаждать крепости». Да и Дорошенко, хорошо зная прежних хозяев, в беседах с Ромодановским и царем подчеркнул, что султан уже считает себя властителем Правобережья. А потому вполне может назначить нового гетмана и как бы для его «поддержки» послать армию.
Так и случилось. В плену у турок сидел в Семибашенном замке Юрий Хмельницкий. Ему предложили гетманство, и он согласился не раздумывая. Его и провозгласили «князем Малороссии». Всей, а не только Правобережной. Но Украиной аппетиты Порты не ограничивались. Снова, как и во времена Ивана Грозного, всплыли проекты простереть господство на Северный Кавказ и Поволжье. Крымское ханство, объявлявшее себя правопреемником Золотой Орды, было подчинено султану, а значит, по стамбульской логике, следовало подчинить другие части Золотой Орды, бывшие Казанское и Астраханское ханства, «незаконно» захваченные русскими.
Путь к ним запирало Войско Донское. Которое само по себе немало досаждало туркам, и в течение войны на Украине срывало их замыслы своими ударами по вражеским тылам. И в Москву было направлено посольство с вызывающими требованиями — отступиться от Украины, а с Дона казаков изгнать. Федор Алексеевич выдержкой Тишайшего отца не обладал и ответил по-юношески запальчиво: «Казаков не выгоню, Азов возьму и все земли по Днестру постараюсь покорить». Впрочем, отвечать он мог уже как угодно. Было известно, что в Стамбуле война решена. Султанской политикой по-прежнему заправляло семейство Кепрюлю. Фазыл Ахмет после подписания мира с Польшей умер, но великим визирем стал муж его сестры Кара-Мустафа. Такой же умный, энергичный, воинственный. Он-то и занялся подготовкой похода.
В апреле 1677 г. были получены сведения, что турки начали переправу через Дунай. Командовал армией Ибрагим-паша по прозвищу Шайтан. Под его знамена собирались войска 14 пашей — египетского, софийского, польского, диарбекирского, анатолийского, боснийского, силистрийского и др. Численность армии, по разным источникам, достигала от 70 до 100 тыс. Из них 15–20 тыс. янычар — отборной пехоты, 20–40 тыс. спагов и прочей турецкой конницы, 20–30 тыс. вспомогательного войска из молдаван и валахов, 35 орудий, огромный обоз. Участвовало и «войско» Юрия Хмельницкого. Которое насчитывало лишь 150 проходимцев-перебежчиков. Но его хозяев это не смущало, Юрию отводилась другая задача. Он начал рассылать по Украине «универсалы», обещая безопасность от турок в случае признания его гетманом. Польский резидент в Москве Свидерский от имени короля еще раз предупредил Федора Алексеевича: «Тягота войны турской валитца под Киев и под Чигирин». Литовский гетман Пац сообщал о том же посланнику Тенкину.
Но и наши войска готовились. В Батурине стоял Самойлович с 20 тыс. казаков, в Курске — главные силы Ромодановского, 42 тыс. воинов, 126 орудий, среди них было много дальнобойных и тяжелых. А резервные полки под командованием Голицына и Бутурлина общей численностью 15–20 тыс. формировались в Путивле и Рыльске. Разведка была налажена хорошо, ее вели отряды запорожцев. И в июне стало известно, что Ибрагим-паша переправляется через Днестр. Сюда же подошел хан Селим-Гирей. Хотя часть своего воинства он оставил в Крыму для защиты от казаков и привел 20–40 тыс. Таким образом, численность вражеского войска достигла 100–140 тыс. боевого состава. Плюс слуги, землекопы, рабочие, обозники. А вот с разведкой у турок обстояло неважно. Они исходили из ошибочных данных, что в Чигирине находятся 1,5 тыс. русских воинов и 3 тыс. казаков, да и Киев к обороне не готов — пушек и запасов мало, а гарнизон насчитывает не более 6 тыс.
Сказались и давние связи Порты с изменниками Брюховецким, Дорошенко, Юрием Хмельницким. И с поляками тоже — панская пропаганда всегда выдавала желаемое за действительное и утверждала, что украинцы враждебны Москве. Поэтому в Стамбуле были уверены, что воевать придется только с русскими. И по планам предполагалось в первую же кампанию овладеть всем Правобережьем. На взятие Чигирина отводилось всего 3–4 дня — ожидалось, что тамошние казаки перейдут под знамена Хмельницкого, а горстка русских перед лицом огромной армии должна будет уйти за Днепр. После чего останется навалиться на Киев и взять его. Удары русских с Левобережья считались нереальными — попробуй-ка форсировать такую реку, если надежно прикрыть переправы! Янычарам было заранее объявлено, что их распустят по домам «ко дню Касыма» (26 октября), на Украине останутся зимовать казаки Хмельницкого, а обратно на фронт янычар соберут в «день Хозыра» (23 апреля) следующего года — идти на Левобережье.
Точный план турецкого похода русским не был известен, но, получив донесения о начале наступления, войска двинулись навстречу. Части Самойловича — к Ромнам, а Ромодановского — к Сумам. Чтобы иметь возможность оказать помощь либо Чигирину, либо Киеву — в зависимости от того, куда пойдет Ибрагим. А в Чигирин были посланы генерал-майор Афанасий Трауернихт (немец, насовсем поселившийся в России и принявший православие), инженер-полковники Ван Фростен и Патрик Гордон (будущий петровский сподвижник), стрелецкие приказы Титова и Мещеринова. За ними отправили еще стрельцов, донских и украинских казаков, и гарнизон был доведен до 12 тыс. человек.
Что же представляла собой эта крепость? Чигирин расположен в стороне от Днепра, в излучине его притока реки Тясьмин. При Богдане Хмельницком город был довольно большим, имел форму неправильного четырехугольника и состоял из трех частей: главная цитадель — «замок», Нижний город и посад. Тясьмин обтекал Чигирин с трех сторон. А с четвертой, южной, откуда был самый удобный доступ, лежал посад, огражденный «старым валом». Но зимой 1674 г. отрядом Скуратова посад был сожжен и больше не восстанавливался. На его месте остался «старый вал» и огромный пустырь. И площадь города уменьшилась вдвое, из трех частей осталось две. Замок, укрепленный бастионами, равелинами и рвом, составлял западную часть крепости, а с востока к нему примыкал Нижний город, вытянувшийся полосой вдоль Тясьмина. Стены были в основном деревянными, часть укреплений — каменными. При осаде и бомбардировке летом 1674 г. они получили значительные повреждения, горели. Еще один пожар случился зимой 1676/77 г., уже после взятия Чигирина русскими, — то ли по случайности, то ли в результате диверсии.