Правда

Пратчетт Терри Дэвид Джон

Пожары всегда вселяли ужас в жителей города, особенно тех его районов, где преобладали дерево и солома. Именно поэтому горожане так единодушно выступали против создания общегородской пожарной команды, буквально намертво стояли, ведь, согласно безупречной анк-морпоркской логике, люди, которым платят за тушение пожаров, естественно, позаботятся о том, чтобы работы было побольше.

А вот големы — совсем другое дело. Они были терпеливыми, трудолюбивыми, чрезвычайно последовательными, практически несокрушимыми, и они добровольновзялись

за тушение пожаров. А кроме того, всем известно: голем не может причинить вред человеку.

Но откуда и как появилась пожарная команда големов, никто не знал. Поговаривали, что к этому приложила руку Стража, однако куда большей популярностью пользовалась другая теория: будто бы големы просто не могут допустить гибели людей и уничтожения имущества. И непонятно, как големы узнавали о случившемся бедствии, как поддерживали друг с другом связь, но со сверхъестественной дисциплинированностью они сходились в точке пожара, спасали попавших в огненную ловушку людей, выносили на улицу и аккуратно складывали вещи, которые можно было вынести, выстраивались в цепочку, по которой с безумной скоростью передавали друг другу ведра с водой, затаптывали огонь до последнего уголька… после чего расходились в стороны, возвращаясь к своим делам.

На сей раз пожар случился на улице Паточной Шахты. Языки пламени вырывались из окон пятого этажа.

— Ты из новостного листка? — спросил человек из толпы.

— Да, — ответил Вильям.

— Я думаю, это очередной случай таинственного самовозгорания. Ну, вы вчера про это писали. — Мужчина вытянул шею, проверяя, фиксируются ли его слова.

Вильям застонал. Сахарисса действительно написала статью о пожаре на Кассовой улице, во время которого один несчастный погиб, но не привела никаких подробностей. А «Инфо», напротив, расписало все в красках, озаглавив свой материал «Таинственный пожар».

— Лично мне тот пожар не показался таинственным, — ответил Вильям. — Господин Безрассуд решил закурить сигару, забыв, что сделал скипидарную ванну для ног. Очевидно, кто-то сказал ему, что это верное средство от грибковых заболеваний. И в определенной степени оказался прав.

— О да, слухи всякие ходят, — подтвердил мужчина, таинственно постучав себя пальцем по носу. — Но о скольком нам не говорят…

— Это верно, — подтвердил Вильям. — Несколько дней назад я услышал, что каждую неделю неподалеку от города падают гигантские камни несколько сотен миль в поперечнике, а патриций скрывает это.

— Вот видишь, — обрадовался его собеседник. — Нас считают полными дураками!

— Интересно, почему?

— Проход, освобождает проход, битте!

Отто пробивался сквозь толпу зевак, сгибаясь под тяжестью прибора, который и формой, и размерами напоминал аккордеон. Растолкав локтями стоящих в первом ряду, он установил приспособление на треногу и навел его на голема, который в данный момент вылезал из дымящегося окна с маленьким ребенком на руках.

— Гут, парни, йа делайт замечательный снимок! — воскликнул он, поднимая клетку с саламандрой. — Айн, цвай, драй… Ааргхааргхааргхааргх…

Вампир превратился в облачко медленно оседающей пыли. На мгновение что-то зависло в воздухе. Маленькая склянка на шнурке.

А в следующее мгновение склянка упала на землю и разбилась.

Возникло грибовидное облако пыли, которое быстро приобрело более отчетливую форму… И появился Отто, который, часто моргая, принялся ощупывать себя, проверяя, все ли на месте. Вдруг он заметил Вильяма и широко, как умеют только вампиры, улыбнулся ему.

— Герр Вильям! Все получайтся! И это был твой идея!

— Э… Какая именно? — уточнил Вильям. Из-под крышки огромного иконографа появилась тонкая струйка желтоватого дыма.

— Ты говорийт, йа носийт у себя аварийный запас слова на букву «к», — пояснил Отто. — И йа подумайт: а что, если йа вешайт шея маленькая бутылка-банка? Тогда, если йа обращайтся прах, баночка разбивайтся, и, крибле-крабле, вот он йа опять!

Отто поднял крышку иконографа и помахал ладонью, разгоняя дым. Из ящика донесся едва слышный кашель.

— Если йа не делайт ошибка, мы обладайт успешно травленная картинка! Что лишний раз доказывайт, какие успехи имейт способность добиваться разум, который не есть отягощен всякими помышлениями про открытые окна и голые шеи! О йа, в эти дни подобные помышления даже не приходийт моя голова, ибо йа полностью и абсолютно залечен!

Изменилась даже одежда Отто. Исчез фрак, который предпочитали носить представители его вида, зато появился жилет, причем такого количества карманов Вильяму не доводилось видеть ни на одном предмете одежды. Кармашки эти были доверху забитывсякими пакетиками с едой для бесенят, тюбиками с краской, инструментами загадочного назначения и прочими предметами, являвшимися неотъемлемой частью ремесла иконографиста.

Впрочем, из уважения к традициям жилет был черным с красной шелковой подкладкой. А еще Отто пришил к нему фалды, как у фрака.

Вежливо расспросив семью, с несчастным видом смотревшую на то, как валивший из окон дым сменяется паром, Вильям выяснил, что пожар был таинственно вызван таинственным самовозгоранием сковороды, доверху заполненной таинственным кипящим маслом.

Затем Вильям отошел в сторонку, предоставив семье возможность ковыряться в обугленных останках домашней утвари.

— Обычная история, — подытожил он, убирая блокнот. — Но я почему-то чувствую себя немного вампиром… О, извини.

— Все ист нормально, — успокоил его Отто. — Йа понимаю. И йа ист благодарен тебе за эта работа. Она означайт для меня очень многое. Особенно когда йа наблюдайт твое нервничанье. Которое, конечно, понимаемо.

— И вовсе я не нервничаю! Я хорошо отношусь к другим видам и отлично с ними лажу! — горячо воскликнул Вильям.

Выражение лица Отто было вполне миролюбивым, но улыбка была какой-то… пронзающей, какой может быть только улыбка вампира.

— О, йа замечайт, как ты со всеми силами пытайся дружевабельно относиться к гномам. И ко мне ты относиться по доброте. Йа понимайт, это требовайт зер большие усилия, что весьма похваляемо…

Вильям открыл было рот, чтобы возразить, но передумал.