Правду! Ничего, кроме правды!!
Шрифт:
— Трубить? Вы что, музыкант?
— Кто музыкант? Я-то? Музыкант, конечно! Я гармонический человек!
— Жаль, что так получилось. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Крошкин отпускает кнопку. Экран гаснет. Он грустно смотрит на свое отражение в нем.
— Заплыл! — говорит он сокрушенно.
— Добрый вечер! — Крошкина окликает студент, с которым он разговаривал на стоянке машин. — Что это вы стоите точно в воду опущенный?
— Кто в воду опущенный? — вздрагивает Крошкин. — А, привет, — узнает он своего собеседника. —
— Еще бы. Чудесное свидание.
— Так он же, утюг, плавать не умеет. Он же воды как огня боится!.. Вот что ему теперь делать?
— Одно из двух: или научиться плавать, или научиться говорить девушкам правду. Пусть выбирает, что ему легче.
— Я ему так и сказал.
— А он что же ответил?
— Трудно будет, но придется.
— Что?
— Учиться плавать.
Крошкин поднимается к своей двери. Он улыбается и вдохновенно повторяет:
— Она хочет поговорить серьезно… Поговорить серьезно… Поговорить серьезно!
В этом лирическом настроении Крошкин открывает дверь.
— Стой, гад! Руки вверх! — раздается грубый окрик, сопровождаемый диким лаем.
Крошкин от неожиданности застывает с поднятыми руками.
Крошкин снимает пиджак, вешает его на вешалку и открывает дверь из прихожей в комнату. Не войти. Комната забита вещами по самые дверные косяки.
Крошкин подлезает под стол, но упирается в шкаф. Вскакивает на стол и пытается перелезть через шкаф. Предварительно проверяет рукой расстояние между шкафом и потолком.
— Слава богу, высота не два пятьдесят.
Крошкин лезет на шкаф.
Сверху открывается вид на беспорядочно забитую мебелью комнату.
Крошкин сползает вниз по тахте, поставленной под углом к шкафу, попадает ногами на металлическую поддержку для валика. Тахта валится, накрывает Крошкина. Падая, он судорожно хватается руками за пирамиду поставленных один на другой стульев. Они с грохотом сыплются на него. Крошкин выползает из-под кучи мебели, кряхтя и потирая ушибы.
Дорога пролегает теперь под кожаным диваном. Крошкин стелется, ползет по-пластунски. Торчащий гвоздь цепляет его за штаны. Распластанный на полу Крошкин не может податься ни взад ни вперед. Он пытается повернуться на спину. Не удается.
— Врешь, не возьмешь! — шипит Крошкин.
Он расстегивает ремень, делает рывок, поворачивается с боку на бок, сучит ногами… Цель достигнута… Штаны остаются под диваном. Крошкин выползает в трусиках.
На пути хрустальная люстра, положенная на пол. Крошкин, точно сквозь лианы, пробирается через гирлянды стеклянных висюлек, но попадает, как в сети, в гамак, свешивающийся с письменного стола.
Наконец Крошкин добрался до кухонного буфета, зажатого между стиральной машиной, электрополотером и телевизором. Сверху на буфете
— Нелегко здесь дается кусок! — вздыхает он.
Крошкин дергает дверцу холодильника. Она чуть отходит, но не открывается. В щель видны охотничьи сосиски, молоко, сыр…
Крошкин вновь пускается в путь по мебельно-вещевым джунглям. Он ползет, перелезает, подползает, подтягивает себя волоком. На него то и дело что-нибудь падает, его бьют дверцы шкафов, он натыкается на острые предметы…
Крошкин возвращается со шпагатом и проволокой. Петлей веревки ему удается обхватить и вытянуть сосиску. Проволокой он протыкает и достает кусок сыра. На веревочном аркане вытягивает бутылку молока…
Широкая кровать из-за тесноты поставлена под углом к стене. Низ ее прижимает холодильник-бар с раскрытой дверцей. Он включен.
Крошкин ложится, вернее, становится вдоль кровати и засыпает. У него тотчас подгибаются ноги. Крошкин выпрямляется и вновь засыпает. Ноги снова подгибаются.
— Неудобно. Хорошо, что я не женат.
Крошкин поворачивается на другой бок. Теперь, когда он заснул и пошевелил ногами, они проскальзывают в холодильник. Крошкин просыпается, вскакивает.
Закутавшись в одеяло и волоча за собой подушку, он ищет ночлега.
Ложится на свободный квадрат паркета. Однако ноги приходится поднять выше головы.
Садится на свободный кончик кресла. Слишком узко.
Пробует свернуться калачиком на шкафу. Не улежать — опасно.
Отчаявшийся Крошкин выходит в заставленный вещами коридор, прислоняется к свободному простенку, кладет под голову подушку и, завернувшись в одеяло, засыпает стоя. Одеяло сползает вниз.
— Лошадь на моем месте отлично выспалась бы, — вздыхает Крошкин.
Он обращает внимание на небольшую белую дверь и открывает ее… О, радость! Это туалет. Он сверкает кафелем. Он уютно пуст от вещей. Крошкин энергично запахивается в одеяло, садится на пластмассовую крышку унитаза, кладет на эмалированный ящик подушку, склоняет на нее голову и блаженно засыпает.
Проходная автозавода. Крошкин вместе с другими рабочими входит на территорию завода. Все одеты как обычно. Крошкин же в старой, замасленной робе. На голове у него кепчонка, измятая, точно она полдня пролежала на мостовой.
Крошкин подходит к массивной стальной двери с надписью: «Штамповочный цех». Возле двери звонок. Крошкин нажимает кнопку. Дверь отходит. Из-за нее появляется молодой человек в джинсах и в легкой рабочей рубашке.
— Приветик! — бодро говорит Крошкин.
— Здравствуйте! — отвечает юноша. — Я вас жду с нетерпением.
— Почему это?
— Я тут временно… Но мне тяжело. Исполнители здесь капризные.
— Недисциплинированность, что ли? Невыполнение?
— В основном режим налажен. Но есть очень капризные.