Правила Барби
Шрифт:
Святые угодники!
От увиденного я чуть не отключилась.
Несколько сотен ярких огней на горе сложились в одну фразу.
– Ты выйдешь за меня? – прошептал он, оказываясь позади меня, накрывая ладонями мой живот и опуская подбородок на плечо.
– Это какие-то специальные огни? Я не понимаю, – пробормотала я. Мои глаза наполнялись слезами, а нижняя губа задрожала.
– Это живые люди, и они будут стоять там еще полторы минуты, так что потрудитесь ответить, миссис Фостер.
Я засмеялась, прижимаясь спиной к его груди.
– Мы уже женаты.
– Но я так и не сделал тебе предложение. Мне просто нужно убедиться… – Я не позволила ему закончить, обернулась и заключила его лицо в ладони.
– Разве ты еще не понял? Я всегда была твоей, Джефри. Мое тело, моя душа, мое сердце – это всегда принадлежало только тебе.
В его глазах показалось облегчение.
– Кажется, я самый счастливый ублюдок на этом свете, – отозвался он, утягивая меня в поцелуй. И я не могла не согласиться с ним, ведь меня переполняло от ощущения теплоты и любви к этому мужчине.
Эпилог
Два года спустя
Джефри
– Эй, красавчик, я давно за тобой наблюдаю и все никак не решаюсь подойти, – прощебетала высокая брюнетка, чьи взгляды я ловил на себе с того самого дня как наш самолет приземлился в международном аэропорту Палау. Элитный курорт на краю земли, я надеялся, что хотя бы здесь нам не помешают. Но снова просчитался.
Девушка, которой на вид едва исполнилось восемнадцать, и которая уже обслуживала семидесятилетние яйца, редко выходящие из номера-люкс с кондиционером, потому что в любой момент их мог хватить сердечный приступ, не давала мне прохода всю неделю.
– Мы могли бы весело провести время, поплавать с аквалангом и посмотреть на рыбок. Может, угостишь меня коктейлем?
Бармен подал мне коктейль. Я оставил на столешнице деньги, забрал стакан и три трубочки: розовую, синюю и фиолетовую, а затем кивнул на брюнетку.
– Сделай ребенку молочный коктейль и пусть идет к своему дедушке, – бросил я, даже не взглянув на нее, и пошел к пляжу.
Я поступил как мудак, скажите вы и будете правы. Но внимание назойливых фанаток мне осточертело, и касалось это не только меня.
Мои ноги словно вросли в песок, когда я вышел к полупустому пляжу «Като-Палау». Кажется, это меня настиг сердечный приступ. Солнце стояло высоко в небе, голубые волны накатывали на берег, в воздухе пахло солью и тропической зеленью. Песок переливался золотом. От потрясающего вида невозможно было оторвать взгляда.
Ох, вы подумали, что я о горизонте и лазурной воде? Нет! Я о девушке, которая сидела, подобрав под себя ноги прямо на песке, игнорируя шезлонг, и увлеченно рисовала в блокноте. Белый купальник выделял изящный изгиб ее спины, тонкие бретельки подчеркивали хрупкие плечи. Ее попка в последнее время стала немного больше, и мне с трудом удавалось сдерживать себя, чтобы не приклеить к ней свою ладонь. Светлые длинные волосы, чуть волнистые после соленой тихоокеанской воды, развевались на ветру.
Я сглотнул, чувствуя привычный трепет в душе.
Она так прекрасна, и моя, и…
Что за чертов камикадзе остановился рядом с ней?
Я направился к своей жене. Поверить не могу, ублюдки окружали ее словно муравьи ванильную печеньку. Никому из них не светил даже ее ленивый взгляд, но я все равно раздражался. Она была чертовски привлекательна, здесь не поспорить, но я думал, что одна маленькая деталь оттолкнет от нее других мужчин. Если их не останавливало огромное кольцо с розовым бриллиантом на ее пальце, то уж это то точно должно было остановить.
Я остановился за спиной бесстрашного придурка и сжал его плечо, не отпуская, пока не услышал хруст, парень отшатнулся и возмущенно взглянул на меня.
– Что за дела, чувак?
Я протянул Барбаре коктейль, она отложила блокнот на песок и села в позу «лотоса», а затем забрала из моих рук стакан с тремя трубочками.
– Всего лишь хотел предложить тебе прокатиться на яхте к красным рифам.
Придурок усмехнулся.
– Спасибо, но я не хочу на экскурсию
– А кто говорил, что это будет экскурсия? Это ужин. Акулам же нужно что-то есть, – серьезно ответил я, приближаясь к нему. – И если ты еще раз приблизишься к моей жене, то станешь ужином для этих прекрасных существ, понятно? – парень опасливо покосился на меня и свалил, ведь наверняка увидел, что я действительно был полон решимости ночью вывезти его на яхте к красным рифам.
– Какой белый медведь укусил тебя за задницу? – спросила Барбара, поглядывая на меня с усмешкой на губах. Меня захватили теплые воспоминания. Когда-то она потратила мои деньги на белых медведей Палау, которых никогда не существовало на Палау.
Я сел на песок позади нее и прижал Барбару спиной к своей груди. Запах вишневых карамелек плавил мой мозг, я поцеловал загоревшее плечо, а руки опустил на ее круглый милый животик. Она была на шестом месяце беременности и наконец позволила себе отлучиться от работы, однако не выпускала блокнот из рук ни на секунду, я начинал ревновать. Совсем скоро на свет появится наш малыш, и мы договорились, что первые несколько месяцев после его рождения мы проведем только втроем: я, Барбара и наш сын.
– Я почти закончила детскую коллекцию, – сообщила она, передавая блокнот мне в руки, я держал его перед ее животом и переворачивал страницы, пока она рассказывала мне о каждом будущем наряде для маленьких мальчиков и девочек. Сама она не могла его держать, ведь в ее руках был огромный стакан с вишневым безалкогольным коктейлем.
После участия в показе Рут Мак-Кинли Эванс наконец получила свою порцию славы. В прошлом году прошел ее собственный показ в Нью-Йорке, было открыто пять бутиков в Штатах и три в Европе: по одному в Англии, Франции и Италии. Ее империя росла, она обзавелась целым штатом персонала, в том числе двумя ассистентками. И я гордился своей невероятной супругой.
– Мы договорились оставить на время работу, – прошептал я, несильно прикусывая ее ушко.
Уже чуть больше года я занимал кресло генерального директора компании «Эванс-Фостер Энергетик», и за это время окружил себя надежными и верными людьми, которым мог доверить временное управление компанией.
– Не ворчи, я просто рисую, займусь коллекцией после рождения Эйдена, – отозвалась она. Я улыбнулся, ведь после того, как мы узнали пол ребенка, она больше не смогла называть его «малышом», она завала его Эйденом.