Правила больших мальчиков
Шрифт:
Но на практике генералы нарушали эти принципы, создавая собственные конкурирующие разведывательные операции армии. В своих мемуарах (опубликованных в 1989 году) лорд Карвер, начальник Генерального штаба в середине 1970-х годов, подчеркнул, что специальный отдел КПО утратил волю к проведению жестких допросов, и подчеркнул проблему вынесения обвинительных приговоров. Он писал:
«Разочарование армии в обеих этих областях привело к постепенному и растущему давлению с требованием, чтобы она меньше полагалась на Специальный отдел и больше делала для получения собственной разведывательной информации, - тенденция, с которой я поначалу неохотно соглашался, поскольку весь опыт работы в колониальных областях был против этого и выступал за полную интеграцию разведки полиции
В результате этого решения армия создала новое элитное подразделение наблюдения, которое стало известно как 14-я разведывательная рота, и увеличила ресурсы, выделяемые на сбор разведывательных данных. Но новая политика обострила соперничество с КПО. Хотя многие констебли и военные на местах продолжали сотрудничать, к 1977 году ситуация в коридорах Лисберна и Нока стала еще более сложной.
Старший офицер, вовлеченный в это соперничество, вспоминает, что самой сложной областью был обмен разведданными от информаторов: «Был элемент «если вы расскажете им все, мы не сохраним положение, не так ли?». В разведывательном деле знания - это сила». Другой офицер, служивший в Лисберне, говорит: «Борьба с Временной ИРА была примерно девятой в моем списке проблем на каждое утро».
Последствия навязчивой секретности и отказа от сотрудничества можно было наблюдать на всех уровнях усилий по обеспечению безопасности. Питер Мортон, командир 3-го батальона парашютно-десантного полка, вспоминал в своей более поздней книге «Экстренный тур» типичный инцидент во время командировки в Южном Арме в 1976 году, когда солдаты получили информацию от представителя общественности: «Я должен был знать лучше, но я согласился позволить им обыскать семь занятых домов, что они и сделали в 06.35. С точки зрения организации это было чудо. Но в результате мы нашли два дробовика и навлекли на себя гнев местного начальника Специального отдела, потому что мы не согласовали с ним результаты поисков. Никто никогда не узнает наверняка, но, по всей вероятности, по крайней мере один из обысканных домов принадлежал одному из его контактов».
Случайные аресты информаторов, отказ информировать другие службы безопасности о передвижениях ключевых фигур ИРА и компрометация источников друг друга стали обычным делом. Старший офицер, служивший в штаб-квартире в Северной Ирландии, признает: «Я не сомневаюсь, что Специальный отдел считал армию и ее попытки собирать информацию ковбойскими».
Член команды Уайтхолла, впоследствии направленной в Ольстер для проведения обзора деятельности по сбору разведывательных данных, прямо говорит о ситуации в конце 1970-х годов: «Я был удивлен и шокирован тем, что мы обнаружили. Мы столкнулись с несколькими феноменальными промахами. Многие проблемы были связаны с использованием высокочувствительного человеческого исходного материала. В руководстве работой царили чрезмерная конфиденциальность и скрытность». В результате этих ошибок погибли люди, говорит он, но отказывается приводить конкретные примеры. Тем не менее, он раскрывает: «Информация была доступна, например, было заранее известно о бомбах, о которых людям никогда не говорили».
В середине 1970-х годов сотрудник разведки был направлен в Стормонт в качестве начальника и координатора разведывательного управления (НКРУ). Но обладатель этого поста не мог заставить непокорных сотрудников Специального отдела или армейской разведки работать более тесно. Оказавшись между враждующими организациями, начальник разведывательного управления был фактически бессилен. Офицер разведки вспоминает: «Ситуация ухудшилась, и стало очевидно, что НКРУ не может выполнять поставленные перед ним задачи».
Неумелое управление разведкой и повышение квалификации ИРА в совокупности привели к ослаблению деятельности сил безопасности. Изъятие тайников с оружием является хорошим показателем качества управления
В Министерстве обороны в Лондоне возглавлявший разведывательный отдел Генерального штаба бригадный генерал Джеймс Гловер, жилистый, амбициозный пехотный офицер, с растущей тревогой наблюдал за событиями. Через некоторое время после вступления в должность в 1977 году Гловер подготовил строго засекреченный документ «Будущая организация военной разведки в Северной Ирландии», в котором излагались дальнейшие действия. В нем подчеркивалась необходимость более эффективного централизованного контроля за разведданными, при этом НКРУ обладал большими полномочиями, а также создания эффективной системы обмена разведданными на более низких уровнях иерархии командования. Его предложения в сочетании с изменениями, которые происходили в КПО под руководством Кеннета Ньюмана, должны были многое сделать для уменьшения трений и повышения эффективности сбора и распространения разведывательной информации.
Бригадный генерал Гловер осознал тот важный факт, что сама ИРА превратилась в очень сложную организацию, и принял новую стратегию. Также было ясно, что старую антитеррористическую тактику придется изменить. Старшие офицеры армии, КПО и МИ-5 пришли к выводу, что улучшение сотрудничества между сборщиками информации и активизация тайных операций были жизненно важны для противодействия развивающейся ИРА.
Глава 3. Временная ИРА
Конец 1970-х годов был временем перемен не только для сил безопасности. Их противники из Временной ирландской республиканской армии, или ВИРА, если использовать аббревиатуру Британской армии, также переживали глубокие перемены.
Организация пыталась вернуть себе инициативу после срыва соглашения о прекращении огня 1975 года, разработанного Мерлином Рисом. Оно началось в феврале, но прекратилось позже в том же году в результате того, что руководство ИРА почувствовало, что правительство несерьезно относится к уступкам, и ему стало все труднее сдерживать разочарование своих членов перед лицом широкомасштабной кампании убийств со стороны лоялистских террористов. Многие британские политики и лоялисты ставили под сомнение разумность прекращения огня, опасаясь, что это придаст легитимность республиканцам. На самом деле оно вызвало у ИРА серьезные проблемы. Временная ИРА оказались не в состоянии атаковать армию и полицию. Вместо этого они совершали нападения на протестантов, часто в отместку за убийства лоялистскими полувоенными группировками в произошедшей во время прекращения огня кровавой вспышке межконфессионального насилия.
Многие члены ИРА покинули страну во время прекращения огня. Мартин Макгиннесс, лидер ИРА из Лондондерри, упомянул о негативных последствиях прекращения огня, когда прокомментировал: «Хорошие операции - лучший сержант-вербовщик». Напряженность, возникшая в результате сделки, также привела к смещению власти с Юга на Север, от пожилых людей к молодым. В Армейском совете, правящем органе ИРА, обычно состоящем из семи высокопоставленных лиц, до сих пор доминировали южане, пожилые мужчины, ветераны стычек с британцами в 1950-х годах. Но люди, которые сейчас находились в авангарде движения на Севере, разочаровались в руководстве южан во время прекращения огня и в ноябре 1976 года провели первое заседание недавно сформированного Северного командования. Этот орган, по-прежнему подчеркивающий свою лояльность Армейскому совету ИРА и «Главному штабу» на юге, должен был стать проводником амбиций новых северян, таких как Макгиннесс и Джерри Адамс.