«Правила бунтаря и застенчивой девушки»
Шрифт:
Бросив свой телефон на кровать, я опускаю голову и массирую виски.
– Я действительно облажался на этот раз.
Правда в том, что под беспокойством лежит немного облегчения, что я, наконец, выдал правду. Я просто не хочу знать Виллоу так хорошо. Но я знаю. И после этого она может никогда не заговорить со мной снова.
Нет, ты можешь это исправить. Просто придумай способ. Позвони и скажи ей, что ты был пьян. Убеди ее, что это никогда не повторится.
Вранье.
Я открываю панель набора, рассуждая позвонить
Сбрасывая с себя одеяла, я не утруждаюсь надеть рубашку, когда тащу свою похмельную задницу вниз по лестнице и распахиваю входную дверь. Затем моргаю. И моргаю. И снова моргаю.
– Подожди, я сплю? – тру глаза тыльной стороной руки. – Или я все еще пьян?
Она смотрит на мою голую грудь со сжатыми губами, удерживая в руке листок бумаги. На ней то платье, которое было прошлой ночью, ее волосы распущены и запутанны, а глаза покраснели, либо из–за того, что у нее похмелье, либо из–за того, что она плакала. Мысль о том, что эти красивые глаза недавно проливали слезы, пробуждает во мне желание обнять ее, но я не уверен, что этот жест будет приветствоваться в данный момент.
– Эй, – говорю вместо этого я. Затем качаю на себя головой. Прекрасно тупица. – Хочешь зайти?
Она отрывает взгляд от моей груди и осматривает порог, будто дьявол схватит ее и потащит в раскаленные шахты преисподней.
– Я не знаю. Это безопасно?
Ее вопрос припечатывает меня.
Она не чувствует себя в безопасности со мной?
– Конечно, это безопасно. Я бы никогда тебе не навредил, Виллс.
– Я это знаю, – она хмурится, глядя на землю, шаркая носком ботинка по бетону. – Мне просто интересно, хорошая ли это идея, чтобы мы были вместе в одной комнате?
Окей, к черту это. Я не позволю нам свернуть туда, куда она хочет нас отправить.
Подцепив пальцем ее подбородок, я поднимаю ее голову вверх.
– Давай не будем этого делать, принцесса. Мы поцеловались, – и потом еще кое–что. – И что? Мы не должны чувствовать неловкость из–за этого.
– Так что, ты со мной согласен? – спрашивает она с надеждой в глазах. – То, что произошло, было ошибкой?
Я хочу сказать ей «да», дать ей то, чего она хочет, облегчить ее стресс. Но ложь не срывается с моих губ.
– Нет, это не то, что я сказал, – говорю я ей, борясь с непреодолимым влечением смотреть на ее губы. Если я это сделаю, то наклонюсь. А если я наклонюсь, то захочу большего. Я захочу всю ее. – Я просто хочу сказать, что нам не нужно, чтобы все стало неловкими.
– Но я чувствую себя неловко, – шепчет она, ее глаза широко открыты, грудь вздымается из–за поверхностных вдохов.
– Что ж, позволь мне это исправить, – тем, что буду целовать тебя, пока ты больше не сможешь ясно думать. Заставляя тебя снова стонать. Снова и снова…
Она покусывает свою нижнюю губу, и мой пристальный взгляд сосредотачивается на ее губах. Я начинаю наклоняться, испытывая потребность в
Я двигаюсь ближе, проверяя ее. Мы так близко. Желаем, желаем, желаем ...
Наши губы обрушиваются друг на друга. Я даже не знаю, кто сократил незначительное пространство между нами. Мне просто плевать. Все, что имеет значение, – она целует меня в ответ с такой страстью, что клянусь Богом, на наших губах будут синяки.
Мое тело заполняет потребность. Я нуждаюсь в том, чтобы она была ближе. Моя рука скользит вниз по ее телу к талии, мои пальцы нажимают на ее бедра, когда я ее поднимаю. Она ахает, затем сцепляет вокруг меня свои ноги, слегка выбивая меня из равновесия, и я заваливаюсь в сторону. Ее спина врезается в дверной косяк, но она только углубляет поцелуй и прикусывает мою нижнюю губу.
Я стону, мое тело пульсирует от желания, когда я раскачиваюсь своими бедрами напротив нее. Ее ноги крепче сжимают мои бедра, когда «ох» срывается с ее губ. Я снова трусь об нее, а ее ногти впиваются в мои лопатки, когда она сжимает меня, ее платье задирается до талии, полностью открывая ее для меня.
Скользнув ладонями по ее гладкой коже, я поворачиваюсь, чтобы мы оказались в доме, подальше от любых любопытных глаз. Когда оказываюсь внутри дома, я начинаю планировать, как сорвать с нее это платье.
Но так же быстро, как и начался поцелуй, она выпрыгивает из моих рук и толкает мне листок бумаги.
– П–прочитай это, – ее голос дрожит, а ноги трясутся, когда она пытается восстановить равновесие.
Я даже не могу дышать, не говоря уже о том, чтобы сообразить, о чем она пытается сказать.
– Что?
Она судорожно вдыхает, а затем делает шаг ко мне с протянутой рукой.
– Мне нужно, чтобы т–ты это прочитал.
Я смотрю на бумагу, затем на нее.
– Как мы перешли от наших поцелуев к тому, что мне надо прочитать листок бумаги? – листок бумаги, на котором, я вполне уверен, есть еще одно проклятое правило.
– Пожалуйста, просто прочитай его, – умоляет она, ее пальцы дрожат.
Разочарованный, я беру у нее бумагу, целенаправленно прикасаясь своими пальцами к ней. Когда она вздрагивает, я борюсь с ухмылкой. Затем любое количество оптимизма испаряется, пока читаю вслух список, набросанный на листе бумаги.
– Правило номер один: не бродить вместе по полю, чтобы посмотреть на звезды.
– Потому что это то, что положило начало всему этому делу, – объясняет она, разглаживая руками взлохмаченные волосы.
Да, типа это что–то решит.
– Правило номер два: абсолютно никакого контакта губ, – смотрю, изогнув бровь. – У нас оно уже было раньше.
– Да, я знаю, – она чешет затылок. – Думаю, не требует пояснения, почему я сохранила его.
– Но оно выполнимо? – я напряженно смотрю на ее губы, которые по–прежнему припухшие от нашего поцелуя, а затем на ее помятое платье и спутанные волосы. – Потому что оно не сработало.