Правила Дома сидра (Правила виноделов)
Шрифт:
— Отпусти меня, — попросил Гомер.
— Я знаю, что там делают, откуда ты приехал! — выкрикнула Грей Линч, дергая его за руки.
— Да, — кивнул Гомер, методично отдирая ее пальцы, но она ловко вскарабкалась на стенку чана и сильно укусила его в руку.
Он понимал, что придется оттолкнуть ее, но боялся, что она расшибется. И тут оба услышали, что к дому, хлюпая по лужам, подъезжает фургон Уолли. Грейс Линч отпустила Гомера и поспешно оделась. Уолли сидел в фургоне под проливным дождем и сигналил, и Гомер выбежал узнать, что случилось.
— Быстрей лезь в машину, — крикнул Уолли. —
Гомер невольно вздрогнул. Он вырос в мире, где нет отцов, и не представлял себе, как человек, у которого отец есть, может назвать его «придурочным», пусть даже это и правда. На заднем сиденье машины лежал пакет с грейвенстинами. Гомер положил яблоки на колени, и Уолли поехал по Питьевому шоссе к магазину Санборнов. Милдред и Берт Санборны были давние друзья Сениора; он учился с ними в школе и одно время даже встречался с Милдред — до того, как познакомился с Олив, и до того, как Милдред вышла замуж за Берта.
Уоррен Титус, хозяин соседней скобяной лавки, стоял на крыльце их магазина и никого не пускал внутрь.
— Хорошо, что ты приехал, Уолли, — сказал он. — Твой папаша здорово нашалил.
Гомер и Уолли вбежали в магазин. Милдред и Берт удерживали Сениора в углу возле полок с бакалеей; Сениор уделал себя и пол вокруг мукой и сахаром. Вид у него был затравленный, и Гомер вспомнил Грейс Линч.
— Что случилось, папа? — спросил Уолли.
Увидев его, Милдред Санборн облегченно вздохнула, но Берт глаз не спускал с Сениора.
— Случилось, папа, — повторил Сениор.
— Не мог найти собачью еду и разозлился, — объяснил Берт Уолли, все еще глядя на Сениора: он боялся, что тот снова начнет чудить и порушит другие полки.
— Зачем ты искал собачью еду, папа? — спросил Уолли.
— Собачью еду, папа, — повторил Сениор.
— Похоже, он уже ничего не помнит, Уолли, — сказал Берт Санборн.
— Мы объясняли ему, что у него нет собаки, — подхватила Милдред.
— Помню-помню, чем мы с тобой занимались, Милли! — выкрикнул Сениор.
— Ну, опять пошло-поехало, — покачал головой Берт. — Успокойся, Сениор, — сказал он мягко. — Мы все тебе друзья.
— Мне нужно покормить Блинки, — сказал Сениор.
— У него в детстве была собака по кличке Блинки, — объяснила Уолли Милли Санборн.
— Сениор, если твой Блинки был бы жив, — сказал Берт Санборн, — он был бы старше нас.
— Старше нас, — повторил Сениор.
— Поехали домой, папа, — сказал Уолли.
— Домой, папа, — повторил Сениор и покорно поплелся вместе с Уолли и Гомером к фургону.
— Знаешь, что я тебе скажу, Уолли? — Уоррен Титус открыл перед ними дверцу фургона. — Это не от пьянки. От него сейчас не пахнет.
— Это что-то другое, Уолли, — кивнул Берт Санборн.
— А ты кто? — Сениор уставился на Гомера.
— Гомер Бур, мистер Уортингтон, — ответил Гомер.
— Мистер Уортингтон, — повторил Сениор.
Минут пять они ехали в полном молчании, и вдруг Сениор закричал:
— Заткнитесь все!
Олив встречала их на подъездной дороге. На Сениора она даже не взглянула и обратилась к Уолли:
— Уж не знаю, что он пил сегодня утром, но точно не водку. От него не
— Кажется, выпивка тут ни при чем, мама, — сказал Уолли.
С помощью Гомера он отвел Сениора в спальню, снял с него ботинки и уговорил лечь в постель.
— А знаешь, я как-то раз трахнул Милли, — сказал Сениор сыну.
— Да, папа, конечно, — отозвался Уолли.
— Я трахнул Милли, трахнул Милли! — повторил Сениор.
Чтобы отвлечь отца, Уолли стал читать ему шуточные стишки. Когда-то Сениор знал их уйму и выучил им Уолли, но теперь с трудом вспоминал, хотя Уолли читал медленно, строчку за строчкой.
— Папа, помнишь про герцогиню Кентскую? — спросил Уолли отца.
— Конечно, — кивнул Сениор, но не сказал больше ни слова.
— «Бедняжка герцогиня Кентская… — начал Уолли, но Сениор не подхватил, и Уолли продолжил: — Дыра у нее слишком тесная».
— Тесная, — повторил Сениор.
Уолли еще раз продекламировал первые две строчки:
Бедняжка герцогиня Кентская, Дыра у нее слишком тесная.— Слишком тесная! — крикнул Сениор. И пропел дальше:
Красотка слезами заливается: «Без кувалды не получается».О Боже, подумал Гомер. Сениор озадаченно молчал. Они посидели с ним еще немного и ушли, когда им показалось, что он заснул.
Внизу Гомер сказал Олив и Уолли, что, по его мнению, у Сениора какое-то неврологическое заболевание.
— Неврологическое? — переспросила Олив.
— Как это? — удивился Уолли.
Наверху Сениор опять закричал:
— Слишком тесная!
У Гомера тоже была привычка повторять последнее слово, но тут был явно особенный случай, и в письме к д-ру Кедру он прежде всего упомянул этот симптом. «Сениор все время повторяет концы фраз», — писал Гомер и прибавил еще, что отец Уолли забывает названия самых простых вещей; на днях не смог попросить сигарету — словно онемел, показывая на нагрудный карман сына. «Как будто слово „сигарета“ напрочь выскочило у него из головы, — писал Гомер. — А во время последней поездки по магазинам Сениор не мог открыть защелку на бардачке машины. И еще у него появилась странная манера снимать с себя пушинки. Такое впечатление, что ему кажется, будто на нем плохо почищенный пиджак».
Олив Уортингтон сказала Гомеру, что их семейный врач, старикашка еще древнее д-ра Кедра, твердо уверен, что все странности Сениора «исключительно алкогольного происхождения».
— Док Перкинс уже совсем старый, мама, ему пора на покой, — заметил Уолли.
— Док Перкинс знает, что говорит, — ответила Олив. — Он помог тебе появиться на свет.
— Готов поспорить, это была нетрудная работа, — весело отозвался Уолли.
«Не сомневаюсь», — подумал Гомер. Ему казалось, что Уолли в этой жизни все достается легко, безо всяких усилий. Не за счет других, что было бы дурно, а само собой и как бы по праву. Словно он принц штата Мэн, будущий король Новой Англии и рожден, чтобы всегда быть первым.