Правила качка
Шрифт:
У Тэдди что-то на уме, я вижу это по тому, как она смотрит на меня. Маленькие, быстрые, украдкой бросаемые взгляды, когда она думает, что я не смотрю на нее, но я замечаю.
Она вся раскраснелась с тех пор, как мы приехали ко мне домой, клубок нервной энергии, причину которой я никак не могу понять.
Не то чтобы она не была здесь раньше.
Не то чтобы я не касался ее сисек или трахал её своим языком.
Я шлепаю пакет со льдом на свое распухшее колено, в то же время
Именно в этот момент она двигается, распрямляясь и вытягиваясь, шевеля пальцами ног, когда вытягивает их перед собой. Ногти выкрашены в довольно яркий розовый цвет.
— Красивые пальчики.
Она снова шевелит ими.
— Спасибо.
Красивые пальчики. Классные сиськи. Красивая... вся.
Чертовски жаль, что было темно, когда я пробовал её прошлой ночью; я умираю от желания увидеть ее обнаженной, умираю от желания снова увидеть ее распростертой на моей кровати. Хочу услышать ее стон и почувствовать, как она хватает меня за волосы.
Мы осилили всю большую пиццу больше двух часов назад, и ни один из нас не смотрит фильм, который мы выбрали, какую-то комедию о каких-то старых парнях, которые играют в бла-бла-бла — хрень какая-то.
— Может, посмотрим что-нибудь еще? — предлагаю я, скучая.
— Нет. Уже довольно поздно.
Поздно?
Я переворачиваю телефон, чтобы проверить время: 12:29.
— Мне пора идти, — нерешительно говорит Тэдди, теребя подол своей простой серой футболки.
— Или... ты можешь остаться на ночь. — Я бросаю ей ленивую улыбку. — Сейчас здесь тепло.
Это значит, что ни один из нас не замерзнет, если разденется догола.
Она делает паузу.
— Все починил?
— Да. Все сделал сам, помнишь?
— Так удобно, — поддразнивает она. — По шкале от одного до десяти, насколько тебе больно?
Я обдумываю этот вопрос.
— Пять.
На самом деле пятнадцать, но я ей этого не говорю. Я не хочу, чтобы она была нежна со мной на случай, если она решит остаться, и попозже будет прикасаться ко мне.
— Только пять? — Сомнение написано на ее великолепном лице. — Почему я тебе не верю?
— Потому что я законченный врун. Кроме того, борода скрывает большую часть моего выражения лица, — я по-волчьи ухмыляюсь.
— И ты не думаешь, что мне следует уйти?
— Только если ты сама этого захочешь.
Я постукиваю по ее пальцам ног своим большим пальцем.
— А ты хочешь, чтобы я осталась?
О, черт, она собирается заставить меня сказать это. Почему девушки так поступают? Разве она не понимает этого, если я говорю, что она может остаться на ночь, то хочу, чтобы она осталась на ночь? Ей нужно, чтобы я объяснил ей это сейчас?
Тьфу. Черт возьми.
— Я хочу, чтобы ты осталась.
И я не хочу, чтобы ты спала
— Ты хочешь меня обнимать?
Я хочу сделать больше, чем просто обнимать ее.
Я понимаю, что Тэдди девственница, но это не мешает мне хотеть ее.
Она удивительная компания. Она милая, красивая и умная. У нее доброе сердце и отличная задница, а кто может все это превзойти?
— Да.
— У меня нет пижамы.
Почти уверен, что мои ноздри раздуваются именно в этот момент. Тот факт, что ей не в чем спать, приводит меня в восторг.
— У меня тоже, — ухмыляюсь я
— Ты не устал?
Какое это имеет отношение ко сну?
— На самом деле, да.
Хотя сейчас я чертовски хочу, чтобы это было не так.
— И я тоже.
Я встаю и протягиваю ей руку, чтобы помочь подняться. Целую ее в макушку и... беру ее за руку.
Иисус.
Так по-домашнему.
Я позволяю ей первой подняться по лестнице, пристально глядя на ее упругую попку и покачивающиеся бедра.
Мы быстро чистим зубы; Тэдди умывается, пользуется туалетом.
Затем, когда мы стоим рядом с кроватью, и она полностью одета, это внезапно становится чертовски неловко, и единственное, что можно сделать, это помочь ей выбраться из этого. Потому что я джентльмен, и именно этим мы, бл*дь, и занимаемся.
Первой идет футболка.
Я тяну её вверх, позволяя упасть на пол.
— Это нормально?
— Да, — шепчет она.
Свет включен, так что я могу видеть каждый дюйм ее кожи. Ее высокая грудь в белом хлопчатобумажном лифчике, который она надела. Ничего кружевного, ничего слишком сексуального. Только Тэдди.
Лифчик остается, а она выбирается из черных леггинсов.
Опускает их вниз, по бедрам, затем выходит из них.
Практичные, белые хлопчатобумажные трусики.
Никаких стрингов. Ни кружевных шортиков. Никаких кокетливых тонга.
Мило.
Разумно.
Она разворачивается и запрыгивает в постель. Подползает к центру и зарывается под одеяло. Натягивает его прямо до подбородка, видны только плечи и бретельки лифчика.
От этого мне хочется нырнуть под одеяло и сделать с ней грязное, отвратительное дерьмо.
Я оставляю прикроватную лампу включенной.
Залезаю внутрь.
Лажусь на спину, закинув руки за голову, и смотрю в потолок.
— Спасибо, что пришла сегодня.
И осталась.
— Спасибо, что пригласил меня. Это было познавательно, это уж точно.
Я поворачиваюсь к ней лицом.
— Тебе было весело?
— Да. Я познакомилась с Рене и Мирандой.
С кем?
— Кто это?
— Ну, подружки Брайана и Томаса.
— А, эти двое. Да, они вполне приличные люди. Я часто вижу их. Они приходят почти на каждую игру, даже на выездные.