Правила качка
Шрифт:
— Вы прижимались. — Похоже, мой ответ никого из них не впечатлил.
Я киваю, прикусывая нижнюю губу, прежде чем расплыться в улыбке.
— И это прижимание включало в себя какой-нибудь обмен телесной жидкостью? — Миранда лукаво ухмыляется поверх края своей чашки.
— Миранда! Это же личное дело! — ругает её Рене. Затем она поворачивается ко мне. — Но это было?
Я точно не знаю, что они имеют в виду, но:
— Думаю, некоторыми из них?
— Вы сделали это самое? — У Миранды нет фильтра. Или границы.
—
— О. — Она явно разочарована.
— Но он просто спустился... — Я указываю на свою вагину. — Туда.
— Да, ладно! Он ублажал тебя? И как это было, ну, ты знаешь, с бородой?
Ха! Я знала, что девушки просто помешаны на бородах и оральном сексе.
— Позвольте мне сказать вам вот что: я хожу криво, и у меня на внутренней стороне бедер «ковровые» ожоги. — Я откидываюсь назад, упираясь обеими ладонями в одеяло, чувствуя себя самодовольной от того, что произвела впечатление на этих девушек.
— О. Мой. Бог! Ты испытала оргазм больше одного раза? — Миранда витает в моем личном пространстве.
Я сажусь прямо.
— А так можно?
— Ты сейчас серьезно говоришь? Да, конечно, можно иметь больше, чем один оргазм. Однажды Томас дал мне три — два от того, что вылизывал меня, а потом трахнул сзади. Боже мой, как я была измотана!
— Миранда! — Рене в ужасе. — Какого черта? Слишком много информации!
Миранда закатывает глаза.
— Ой, да ладно, я тебе все это уже говорила.
— Но мы же только пять минут назад познакомились с Тэдди, — упрекает его Рене. — Дай ей минуту, чтобы получше узнать нас, прежде чем ты ее отпугнешь. Расслабься, господи!
— Тэдди ведь никуда не денется, правда, Тэдди? — Она похлопывает меня по плечу. — Она будет одной из нас, я точно знаю. — Миранда кокетливо подмигивает мне.
— Я же не говорила, что мы встречаемся, ребята, — поспешно замечаю я. — Я могу и не вернуться.
— Пока нет, но за последние три минуты Кип смотрел на тебя, по меньшей мере, дюжину раз, так что я бы сказала, что ты направляешься именно туда, особенно если он попросил тебя быть здесь. И трахал тебя ртом прошлой ночью.
— Ты ему отсосала? — выпалила Рене, и Миранда разражается громким смехом.
— Ты только что накричала на меня за то, что я говорю о личном, лицемерка.
Рене, смеясь, прикрывает рот руками.
— Мне очень жаль, но это только что вырвалось. Тэдди, ты не обязана отвечать на этот вопрос.
— Нет уж, пусть ответит, — упрекает ее Миранда. — Шучу, только если ты сама этого хочешь.
— Я... нет, а должна была?
— А он сам этого хотел?
— Он ничего не сказал.
— И он не просил отсосать? — Брови Миранды находятся на линии роста волос. — Черт возьми, девочка, у тебя же единорог.
— Что ты имеешь в виду?
— Он дал тебе оральный секс, не желая получить его взамен? Это настоящая находка, мой друг. Томас всегда хочет отсос после того, как он на меня набросится,
— Эм, я не позволила ему... трахнуть меня, но... сначала у нас был петтинг. Это считается?
— Ты терлась о него? Это так горячо.
— Я помню, как мы с Брайаном все время раньше зажимались. — Рене вспоминает об этом с тоской, глядя на линию деревьев в глубине парка. — Я точно сделаю это с ним сегодня вечером. И постараюсь заставить его кончить в трусах, как в старые добрые времена.
— Например, когда мы учились в старших классах, я всегда боялась забеременеть, поэтому позволяла своему парню трогать меня только через одежду. Боже, я была такой ханжой.
— Это не ханжество — это сексуальность.
— Точно, но ты хоть знаешь, как много потертостей от этого? Боже. Так много раздражения.
Этих девушек слишком много.
Я откидываюсь на одеяло, смеясь в небо, и они присоединяются ко мне, пока мы не слышим три коротких свистка.
— О! Матч начинается. — Меня похлопывают по бедру. — Будь внимательна, а мы все тебе расскажем, чтобы ты знала, что происходит. Это похоже на футбол, но правила совершенно другие.
— В основном это парни, которые любят валяться друг на друге, пачкаться, бить друг друга по лицу, а потом пить, — поддразнивает Рене.
В кои-то веки Миранда стала серьезной.
— Перестань, ты же знаешь, что это неправда. Регби — это настоящая физическая нагрузка на их организм. Видишь? Они играют всего тридцать секунд, а этот парень уже хромает.
— Этот парень просто козел, — бормочет Рене себе под нос, когда игрок соперника хромает к боковой линии. Его быстро сменяет другой гигант. — И эти столкновения называются схватками. Это часть игры.
Я киваю, хотя ничего не понимаю.
Некоторые парни носят шлемы, а большинство — нет, все они носят каппы, их майки все в пятнах. У каждого из них синяки, порезы и царапины.
Раньше я не замечала их на Кипе, но теперь замечаю. Темный синяк на его бедре я не разглядела в темноте. Порез на лбу, прямо у линии волос.
— И как долго все это длится? — спрашиваю я.
— Восемьдесят минут. Две половины.
— По сути, вечность, если только они не играют с кем-то действительно сильным, как Пенн Стейт или Нотр-Дам.
Нотр-Дам.
— Ой! Смотри, смотри, смотри, Томаса вот-вот изобьют. Фу, ну почему он делает такое дерьмо?
— И что же это за дерьмо такое? — спрашиваю я. — Что он сделал?
— Он всегда должен быть в центре этих дурацких разборок, ему опять будет больно.
Игроки обеих команд сгрудились в центре поля, и это похоже на гигантскую драку в баре, когда каждый человек пытается получить контроль над мячом.
— Кто это придумал? Это выглядит ужасно. — Мой голос звучит ошеломленно, когда я смотрю, как мужчины прыгают друг на друга, бросая локти, плечи и выкрики. — Господи, а где же судьи?