Правила одиночества

Агаев Самид Сахибович

– Что-нибудь случилось, – спросил Ислам.

– Достала эта дура меня, – сказал Нодар, – один раз по пьянке влупил ей, теперь отвязаться не могу, хорошо Нана не подозревает ничего, в прошлый раз муж ее приперся, дебил, отношения выяснять, чуть с лестницы его не сбросил. Она оказывается, ему уже призналась, что в меня влюбилась. Так вот пожалеешь человека, подпустишь к себе,

а она уже корни пустить норовит.

Нодар сокрушенно покачал головой.

Ислам сказал:

– Жалость – это опасное чувство.

– Да знаю я, – согласился Нодар, – в первый раз я из-за жалости сел. В одном месте сейф взяли, сдуру деньгами сорить начали, кто-то стукнул. Деньги у подельника дома спрятали, когда нас взяли, он меня попросил на себя все взять, мол, у него ребенок маленький. Я, как дурак согласился, все в абрагов играл. Тем более срок маленький давали, три года всего, но я из тюрем уже не вышел после этого.

– Почему так вышло, – спросил Ислам.

Из-за побега, хоть и не удалось, а срок добавили, а потом пошло-поехало, то в бунте участвовал, то надзирателя избил, в общем, восемнадцать лет просидел, с небольшими перерывами.

Нодар рассказывал с легким раздражением, но Ислам все равно попросил, – расскажи про побег.

Нодар с грустью усмехнулся, – молодой я был, зеленый совсем, домой сильно хотел. План простой был, котлован рыли на зоне, потом бетонировать стали. Бетон на машине самосвале привозили, я шофера из машины выкинул, говорю колесо, спустило, он поверил, дверь открыл из кабины выглянул. Три ряда колючей проволоки у нас было, я рассчитывал на машине протаранить их, первую сетку пробил, а на второй заглохла машина, надо было на второй передаче все время ехать, а я переключился на третью, перегазовку не сделал, короче повязали меня.

Нодар отпил вина, спросил, – налить тебе?

– Нет, спасибо, – Ислам поднялся, – поеду я, спасибо.

Нодар тоже поднялся, – подожди, вместе пойдем, на точку загляну, посмотрю, как торговля идет.

Торговая палатка Нодара находилась в двух шагах от его дома, но он все равно ездил на машине.

– Садись, подвезу, – сказал Нодар, – все равно тебе в ту сторону.

Ислам

сел на переднее сидение, «Мерседес» мягко тронулся с места. Дворами выехали на улицу, где между кинотеатром и овощным магазином стояла большая зеленая будка военного образца, из которой бойко торговали пивом. К окошку, выстроилась длиннющая очередь. Вокруг под разноцветными кленами стояли деревянные зонты со столами посередине, вокруг которых пили пиво люди самого разного статуса. Над будкой висела художественно исполненная вывеска, на которой была изображена пенящая кружка пива, унылая вобла и залихватская надпись:

«У Нодара всегда свежее пиво».

– Пойдем, – пригласил Нодар, – посмотришь, что и как.

Изнутри будка была максимально заставлена пивными ящиками. У окошка стояла молодая женщина с тонким шрамом на щеке и принимала деньги, второй продавец отпускал пиво.

– Хорошо идет, – сказал Нодар, – в субботу три машины продали.

– Из дальнего угла из-за ящиков послышался смех.

– Это кто там, – спросил у продавца Нодар.

– Менты, – шепотом ответил тот.

За штабелями ящиков стояли двое мужчин, и пили пиво, прямо из горла, завидев Нодара, поздоровались и один из них сказал, – вот пивом угощаемся, не против.

– Ну что ты, друг, – укоризненно сказал Нодар, – на здоровье, приходи, когда хочешь. Вот познакомься мой товарищ.

Ислам обменялся с ними рукопожатиями.

Кто это, – спросил Ислам, когда они вышли из будки?

Один из уголовного розыска нашего района, второй участковый, задолбали уже. Если бы ты знал, сколько пива на халяву выпивает местная милиция, ужас.

Увы, знаю, – усмехнулся Ислам, – у тебя они пиво пьют, у меня с собой берут; пиво, сигареты, водку. Причем сигареты только Мальборо, других они не признают, и, что характерно никаких особых льгот я не имею. В тот день, когда истекает разрешение на торговли, патрульные экипажи просто курсируют по нашей улице – вывесим мы новое или нет, если нет, то пол магазина придется им раздать. Ладно, спасибо тебе за помощь, за угощение. Поеду я.

Конец ознакомительного фрагмента.