Правила одиночества
Шрифт:
Поэтому счастлив тот, кто живет не оглядываясь. Возможно, в той легенде о жене Лота, превратившейся в соляный столп, есть еще и иной смысл. Наверное, мы лишены возможности возврата в прошлое ради нашего блага, нас жалеют, не дают войти в одну и ту же воду дважды. Нежность воспоминаний лучше разочарования настоящего. Ислам часто порывался купить билет и отправиться на Сахалин, на поиски отца. Но кого бы он увидел? Немощного, абсолютно чужого старика, который убил бы его детскую память. А ведь в ней отец Ислама был молодым, красивым и сильным мужчиной. Утратив в детстве отца, в зрелости он утратил бы и воспоминания о нем — это было бы вдвойне жестоко.
Ислам
— Привет, — сказал он, услышав в трубке ее голос. — Мне нужна новая квартира. Может быть, у тебя есть что-нибудь на примете?
— А-а, так ты по делу, — произнесла Воронина, — а я вдруг обрадовалась, подумала, что ты мне просто так звонишь. А что случилось?
— Ничего, просто хочу поменять квартиру.
— Позвони после обеда, я порасспрашиваю знакомых. Надеюсь, ничего серьезного не случилось?
— Да так, — неопределенно ответил Ислам.
— Или от женщин прячешься?
— Если только от тебя.
— Спасибо, милый, ты всегда найдешь для меня добрые слова.
Провокация
Небо было плотно закрыто темно-серыми тучами. Шел дождь со снегом, первый в этом году. Крупные красивые снежинки моментально исчезали, падая на горячий капот темно-синего «мазерати». На стоянке перед префектурой было много свободных мест, но Ислам поставил машину рядом с темно-синим «вольво» с государственным триколором на номере. Она была одна, поэтому вопрос идентификации отпал сам собой. Ислам демонстративно записал номер и теперь бесцеремонно и пристально разглядывал водителя. Окна «вольво» были сильно тонированы, но водитель в скором времени все равно занервничал, вышел из машины и направился в здание. Это был рослый, изрядно седой мужчина лет пятидесяти и, судя по походке, в хорошей форме. Видимо, бывший из спецслужб — вся эта братия, выходя довольно рано на пенсию, пополняла ряды охранных агентств.
Нынешняя власть и финансовые воротилы с удовольствием брали их телохранителями, водителями, людьми для особых поручений. «Значит, мы на правильном пути», — с удовлетворением отметил Ислам. Он включил магнитофон и откинул спинку сиденья, сохраняя в поле зрения входные стеклянные двери, за которыми маялся от безделья милиционер. Из динамиков лился голос Леонида Собинова. Ислам недавно открыл для себя чарующую красоту исполняемых им романсов — особенно ему нравилась ария Надира из оперы Бизе «Ловцы жемчуга». Она производила гипнотическое действие: при звуках этой музыки у него опускались руки, и он замирал, боясь шевельнуться.
Ислам опустил стекло, вытащил в окно руку, подставив ладонь под падающие снежинки. Белые хлопья тут же превращались в капельки воды. Ислам достал мобильный телефон и сделал несколько звонков. Сенин не появлялся, а телефон Виталика находился вне действия сети. Третий звонок соединил его с мелодичным девичьим голосом.
— Салон красоты, Оксана слушает вас.
— Здравствуйте, Оксана-сан, это говорит некто Караев Ислам. Прошлой ночью…
— Здравствуйте, я вас узнала, чем могу помочь?
— Мне нужна ваша хозяйка.
— Соединяю.
Заиграла музыка, несколько секунд, и он услышал:
— Привет, Ислам.
— Здравствуй, любовь моя неразделенная, — сказал Караев.
— Какое неожиданное приветствие, — засмеялась Лана, — или это упрек?
— Это констатация факта. Предложение, в котором есть слово «любовь», не может служить упреком.
— Ладно, как твои дела?
— Виталик обещал приехать ко мне и пропал.
— Это на него похоже. Ничего, объявится.
— Если только он изменился. Раньше он был пунктуален.
— Если хочешь, я попытаюсь выяснить, где он, и перезвоню тебе.
— Хорошо, пока.
Ислам выключил телефон, положил его рядом на сиденье. У него не было какого-либо плана действий. Сейчас он действовал интуитивно. Когда тебя пытаются убить, надо бежать, скрыться, но это в случае, если за тобой должок или какие-то грехи, но кассу он не брал — напротив, его кинули. Надо заставить их нервничать: хорошо стрелять в того, кто убегает, но когда стрелять приходится в того, кто тебя преследует, возникают совсем другие ощущения, и вряд ли можно назвать их приятными. В этом поведении было что-то ребяческое: приехать к префектуре, мозолить глаза, но интуитивный путь обычно самый правильный. Потому что все наши рассудочные действия в конечном счете оказываются ошибочными. Он не мог пойти в милицию и заявить, что у него украли деньги, потому что деньги были переданы в виде взятки, он не мог заявить о покушении, потому что у него не было вообще прав жить в этой стране. Первым делом у него потребовали бы регистрацию, а затем выдворили из страны. Нет человека — нет проблемы, это еще Сталин отметил.
Появился водитель «вольво», торопливо сбежал по ступенькам и направился к своей машине. В сторону «мазерати» он старался не смотреть. Ислам опустил пассажирское окно, и когда водитель, не выдержав, бросил на него быстрый взгляд, подмигнул ему и, сложив ладонь, сделал вид, что стреляет в него из пистолета.
Машина, описав полукруг, остановилась у подъезда. Из здания вышел Чикварин в сопровождении милиционера. Они сели в автомобиль. Ислам запустил мотор, но «вольво» не трогалась, видимо, ожидая еще пассажира. Долго ожидать не пришлось: вскоре из внутреннего дворика, куда прочим путь был заказан, выехала «ауди», сразу же за ней тронулся и «вольво», а за ними и «мазерати». Ислам не скрывался: сразу же «сел на хвост» и вообще вел себя бесцеремонно. «Ауди» был затонирован наглухо, но сомнений в том, кто в нем сидит, у Ислама не было.
Кавалькада шла на большой скорости, но от мощного «Мазерати Кватропорте» оторваться было непросто. Ислам шел за ними по встречной полосе, проскакивал на красный свет. Он любил быструю езду, но эти ребята ехали по-хамски, совершенно игнорируя остальных участников движения. Видимо, Гоголь, формулируя знаменитое выражение, имел в виду как раз представителей власти. Гонка кончилась в центре, на Тверской, у особняка мэрии. Машины въехали на служебную стоянку, под кирпич, под которым торчал городовой, то есть милиционер. Пропустив первые две машины, он взмахнул полосатой палочкой.