Правила Реннера

Вебстер К.

И снова он быстро успокаивает боль ладонью. Я становлюсь возбуждённой и нуждаюсь в большем количестве его прикосновений.

Шлёп!

Этот удар самый сильный, и я не могу сдержать рыданий, которые вырываются из меня. Он развязывает галстук вокруг моей головы и подтягивает меня к себе, чтобы я оседлала его. По моим щекам текут слёзы. Я в равной степени смущена и возбуждена. Адам бросает линейку на стол и обхватывает моё лицо руками. Я наклоняюсь, чтобы заглянуть в его серьёзные зелёные глаза. Я просто теряюсь в них. Его большие

пальцы смахивают мои слёзы, и он нежно целует меня в губы.

— Эти губы мои, чтобы целовать, — бормочет директор, прижимаясь к ним. — Верно?

— Д… Да, — выдыхаю я.

Адам ухмыляется.

— Хорошая девочка.

Я расслабляюсь рядом с ним. Его член твёрд и напрягается под брюками. Не спрашивая разрешения, я трусь об него, снова ища удовольствия. Он издаёт глухое ворчание.

— Ты думаешь, что раз я назвал тебя хорошей девочкой, то теперь ты можешь кончить? — у него игривый голос.

Я улыбаюсь ему.

— Да.

— Ты слишком много на себя берёшь, — упрекает он, но в его голосе нет злобы. Он хватает меня за горло своей рукой и притягивает ближе. — Дай мне этот сексуальный ротик.

Я тихонько застонала, раскрывая губы. Он просовывает свой язык мне в рот, ища мой. В тот момент, когда наши языки соединяются, искры между нами взрываются в бушующем аду. Мои руки блуждают по Адаму, отчаянно желая коснуться его везде. Его руки становятся моим прекрасным наказанием, когда он хватает, щиплет и шлёпает любую голую плоть, за которую может ухватиться. Когда он оттягивает мои трусики в сторону, я издаю громкий стон.

— Элма, — рявкает он, не разжимая рук. — Тихо.

— Да, сэр.

Его член дёргается подо мной.

— Хорошая девочка.

Он отодвигает мои трусики в сторону и приподнимает бёдра, чтобы усилить мои ощущения. Я могу чувствовать каждую вену на его члене, когда двигаюсь.

— Посмотри, как, чёрт возьми, ты перепачкала мне брюки, — рычит Адам собственническим и голодным тоном.

Я смотрю между нами и наблюдаю, как моё возбуждение размазывается по его чёрным брюкам, делая совершенно очевидной, задумку Адама. Это только ещё больше заводит меня.

— Я хочу, чтобы ты был внутри меня, — умоляю я. Пальцами, языком, членом.

— Скоро, — обещает он. — Только не здесь. Я хочу, чтобы ты была дома, детка.

Я таю от его слов и продолжаю использовать его для собственного удовольствия. Когда мой оргазм приближается, я хватаюсь за его рубашку.

— Боже.

Рот Адама снова обрушивается на мой. Он почти до боли сжимает моё бедро, заставляя двигаться быстрее. Ощущения просто ошеломляющие. Я начинаю выходить из-под контроля. Когда звёзды танцуют вокруг меня, показывая, что мой оргазм приближается, я отпускаю его. Закрыв глаза, я откидываю голову назад и сильно кусаю губы, чтобы громко не застонать. Мой оргазм пронзает меня до тех пор, пока я не становлюсь слабой и не могу пошевелиться.

— Какой прекрасный беспорядок ты устроила, — говорит директор с гордостью в голосе. — Я собираюсь сделать тебя снова грязной позже, когда смогу очистить тебя своим языком.

Наши глаза встречаются, и я вижу

столько обещаний в его взгляде.

— Я не могу больше ждать.

Глава 10

Адам

По дороге домой она тихо сидит на пассажирском сиденье. Её щеки всё ещё румяные от оргазма, который она испытала в моём кабинете. Я умираю от желания дать ей больше. То, что у нас было некоторое время назад, было ничто по сравнению с тем, что я припас для неё. Поскольку я не кончил, мой член был недоволен и раздражён с тех пор. К счастью, когда мы вышли из моего кабинета, занятия уже закончилась, и все ушли. Я чуть ли не потащил Элму за собой и запихнул в свой пикап.

Я заговорил только тогда, когда подъехал к своей хижине.

— Ты в порядке? — спрашиваю я. Отшлёпать её было захватывающе, но я немного потерял голову. Всё, о чём я мог думать, это наказать её за поцелуй с Зейном. Я был так взбешён. Мне потребовалось вся моя сила воли, чтобы не придушить парня. Я уже собиралась врезать ему кулаком, когда увидел его довольную ухмылку. Этот маленький ублюдок подтолкнул её к этому. Они целовались только для того, чтобы вывести меня из себя. И это сработало. Господи, как это сработало. Это заставило меня понять, что я отчаянно хочу поцеловать её сам.

Ну, поцеловать и ещё много чего другого.

— Шрамы, — бормочет она, игнорируя мой вопрос. — Это всё с войны, да?

Я рассеянно потираю ладонью своё покрытое шрамами лицо.

— Да.

— Мой отец спас тебя?

Я бросаю на Элму быстрый взгляд. В её карих глазах плещется нежность, когда она смотрит на меня с милым выражением. Я огораживался от неё, и это несправедливо. Особенно с тех пор, как она рассказала о своей матери.

— Да.

Она улыбается моему ответу, но затем её брови сходятся вместе, когда она хмурится.

— Эти кошмары?

Я киваю.

— ПТСР.

— Мне жаль, — шепчет она, и в её красивых глаза блестят слёзы.

Протянув руку, я хватаю Элму за руку и крепко сжимаю.

— Всё в порядке. Иногда, когда я испытываю стресс, у меня всплывают новые эпизоды. Но по большей части я в порядке.

Она отворачивается и смотрит в окно.

— Я тебя сильно напрягаю?

Я подношу наши соединённые руки к губам и целую её костяшки.

— Ты меня успокаиваешь.

Её голова резко поворачивается в мою сторону, и Элма смотрит на меня в замешательстве.

— Я успокаиваю?

— Ты просто отвлекаешь меня. К сожалению, ты отвлекаешь меня и от моих обязанностей. — Я покорно вздохнул. Я спросил её, не согласится ли она пойти со мной ва-банк. Я уж точно не отступлюсь сейчас.

— Мне восемнадцать, — говорит она с раздражением в голосе.

— А мне под сорок. Тридцать пять лет, если быть точным, и достаточно стар, чтобы быть твоим отцом. Чёрт возьми, я ведь дружу с твоим отцом.

Щёки Элмы пылают румянцем.

— Но это же не противозаконно и всё такое. Кому какое дело, если мы делаем то, что хотим?