Правильное решение
Шрифт:
Хуже всего было то, что Падме больше не видела пути к спасению. Что бы ей дало место в Имперском сенате? Право покорно голосовать за каждую реформу императора или, быть может, как прежде призывать к миру, собирая насмешки и презрительные взгляды? А членство в совете Альянса? Альянс желал мира не больше, а то и меньше Империи. Падме понимала это и раньше, но надеялась, что сумеет стать голосом разума на их собраниях, остужать горячие головы и по мере сил продвигать компромиссные, наименее разрушительные и кровавые решения. Теперь же она сомневалась, что ей бы это удалось. Альянс был создан на демократических началах, а демократия предполагает подчинение
Весь мир перевернулся с ног на голову и продолжал вращаться, и больше не было в нем четких ориентиров. Было зло, но не было добра. Были враги, но не было друзей. Только в своих детях Падме могла быть уверена. Они - ее. Ее и Энакина. Хотя бы над ними у Палпатина не было власти. И не будет, пока она жива.
Лея беспокойно завозилась в кроватке. Приоткрыла глаза и забавно сморщилась, зевая. Выпростав ручонку из пеленок, пихнула брата, но тот лишь прогукал что-то во сне. Улыбнувшись, Падме легонько, почти неощутимо щелкнула дочку по кончику носа. Та цепко ухватила мать за палец и, удостоверившись, что теперь она точно никуда не денется, снова закрыла глаза и умиротворенно засопела.
– Любимые мои, - прошептала Падме.
– Что бы я делала без вас?
Опасность давно миновала, но молодую мать по-прежнему бросало в дрожь при мысли, что малышей у нее вполне могло и не быть, сложись все иначе. После рождения детей она не могла поверить, что всего несколько дней назад готова была безрассудно рисковать ими лишь затем, чтобы накрепко привязать Набу к Альянсу. К войне, которая принесла бы неисчислимые страдания ее народу. Тогда это казалось единственно возможным выходом. А сейчас... Падме не знала. Но мерзкий осадок оставляло на душе понимание: никто из друзей и союзников даже не подумал отговорить ее от участия в чрезвычайной сессии. Хотелось бы верить, что это было проявлением уважения к ее выбору и чувству долга. Но почему-то гораздо легче верилось в то, что никого, по большому счету, не волновало, что будет с ней и ее детьми. Кроме Энакина и Тайфо. И, как бы дико ни звучало, Арманда Айсарда, нуждавшегося в Энакине. Хоть плачь, хоть смейся.
За спиной послышались тихие шаги. Падме не было нужды оборачиваться, чтобы узнать Сабе: походку своей бывшей служанки-двойника, а ныне - камеристки, няни малышей и доверенной подруги в одном лице, она никогда бы не спутала с более решительной поступью Дорме. Больше в доме и не было-то никого, если не считать Трипио.
– Дети еще спят, Сабе, - с мягкой улыбкой обратилась она к служанке.
– Не беспокойся, я сама покормлю их, когда они проснутся.
– Госпожа, простите, что потревожила, но сенатор Органа просил о встрече с вами. Я оставила его ждать в главной гостиной, подала каф и закуски. Что мне передать ему?
Падме устало потерла виски, мысленно досадуя на свою забывчивость. За всеми треволнениями и суетой вокруг детей она совершенно перестала следить за временем, а ведь они с Бейлом еще прошлым вечером договорились о встрече.
– Передай, что я спущусь через несколько минут. А после присмотри за детьми, хорошо? Не хочу оставлять их одних.
Сабе склонила голову и вышла из комнаты так же тихо и быстро, как и вошла. Будто в воздухе растворилась. Удостоверившись, что близнецы крепко спят, Падме выскользнула вслед за ней и направилась в спальню - немного привести себя в порядок. Встречать гостя без макияжа и с прической, растрепавшейся после возни с малышами,
Когда она наконец спустилась в гостиную, Бейл с отсутствующим видом листал выпуск "Сенатора" двухмесячной давности. Этот, по меткой характеристике Мон, "дамский журнал для мужчин" Падме выписывала специально для развлечения скучающих посетителей, так как ни на что иное этот сборник сплетен, прикидывающийся политической аналитикой, не годился. Зато теперь, наверное, можно будет хранить его как память о былых временах и ностальгически вздыхать, глядя на наивные прогнозы о скором конце войны и выборах нового канцлера. Падме посмеялась бы, если б плакать не хотелось.
– Представляешь, они меня в следующие канцлеры прочили, - сказал Бейл вместо приветствия, невесело улыбнувшись.
– А тебя называли в числе "наиболее вероятных кандидатов на роль спикера". Аналитики...
Поморщившись, он отложил журнал в сторону и поднялся. Церемонно поцеловал Падме руку, но отпускать, как того требовал этикет, не торопился: так и держал ее ладонь в своих, осторожно, едва касаясь.
– Падме, ты даже представить себе не можешь, как я рад, что с тобой все в порядке. Когда ты не вышла на связь перед чрезвычайной сессией, мы предполагали худшее...
В его взгляде было столько тепла, такое безграничное обожание читалось на его лице, что Падме невольно отвела глаза. Каждый разговор с Бейлом оставлял после себя неприятный осадок. Совестно было перед ним - за то, что она не может и не хочет ответить на его чувства. Совестно перед Брехой - за то, что эта любовь предназначалась не ей. Совестно перед Энакином - за то, что позволила так смотреть на себя другому мужчине.
– Не стоит, Бейл. Все обошлось, и полно об этом.
Она мягко высвободила ладонь из его рук и предложила одно из кресел. Машинально отметила, что Бейл даже не прикоснулся к угощению: каф, принесенный Сабе, давно уже остыл, кремовые пирожные высились на тарелке нетронутой горкой.
– Расскажи лучше, что с остальными членами Комитета и Делегации, - попросила она, устроившись в кресле напротив. Трипио, вызванный сигналом комлинка, принес две дымящиеся кружки кафа взамен одной остывшей. Как ни странно, воздержавшись от комментариев и пышного приветствия в пару минут длиной.
Взгляд Бейла беспокойно метнулся от окна к двери, будто выискивая притаившихся в темном углу агентов ССБ. На миг Падме показалось, что она видит подозрение в его глазах. Что ж, если это так, она не вправе винить его: пусть Бейл и голосовал против Ордена и Альянса, отыгрывая свою роль, его неблагонадежность была Палпатину хорошо известна. Бейл сам расписался в ней, поставив подпись под Петицией двух тысяч.
– С Комитетом все в порядке, - наконец сказал он.
– Я получил весточку от Мон: они без приключений добрались до места. Ничего больше мне не известно: ты сама знаешь масштабы прослушки и слежки. Приходится сводить все контакты с Альянсом к минимуму, чтобы не получить приглашение к Айсарду в ведомство. Артемиус, впрочем, не лучше... прав был Гарм, когда называл его крысой. Он предал нас и теперь живет себе припеваючи при новом режиме. Куда только все благородство делось...
Лицо Бейла исказила гримаса, ладонь сжалась в кулак. Видно, больно его ранило предательство соотечественника, которого он сам же рекомендовал как ценного и надежного союзника. Падме и сама была шокирована этой новостью, но куда больше - последствиями, которые та за собой тянула.